Это у него в крови: шел бы сам, парился в купе! – нет, обязательно надо уболтать собеседника, заставить проникнуться виной: держал несчастного критика на ветру, голодного-холодного, подверженного менингиту, гепатиту и сибирской язве!..
– Иду, иду!
Когда он поднимается первым, виляя тощим задом, возникает острое желание дернуть критика за хвост. Борюсь с собой всю дорогу до купе и не выдерживаю. Дергаю. Шекель-Рубель оглядывается со скучной укоризной, морща носик, будто я при нем нагадил в Дрезденской галерее.
– У меня будет понос, – деловито сообщает он, веря, что этот факт интересен всем. Наклоняется, загоняя сумку под койку, и повторяет с нажимом: – У меня точно будет по-о-онос. Как всегда, в дороге. Девушка! Де-е-евушка!
Это не ко мне. Это к проводнице, румяной девахе-гренадеру.
– Что вам?
– Де-евушка, скажите, у вас какая сторона рабочая?
– Обе, – ничтоже сумняшеся отвечает красотка, видимо, прекрасно поняв суть вопроса.
Пока я давлюсь хохотом, Шекель-Рубель скорбит над бесчувственностью «отдельных представителей бомонда». Предаваясь шумному ожиданию «медвежьей болезни», прострелу от сквозняков, зверствам таможни и недополучению вожделенной премии. Но скорбь длится недолго: в купе, дыша в рифму табаком и коньяком, ломятся двое наших попутчиков. Монстры жанра – я по сравнению с ними начинающий пижон; соавторы-многостаночники Эльф и Петров, творцы бесконечного фэнтези-сериала «Дюжина кресел, или Златой телец» о похождениях арабского мага Сулеймана бен-Марии. На книжном рынке только и слышишь: «Когда выйдет „Седьмое кресло“? А „Шестое…“ уже разобрали? И доптираж? А правда, что „Первое кресло“ экранизируют под названием „За двумя стульями погонишься…“?!» Кстати, Петров – он не Петров. Это псевдоним. На самом деле он Сидоров. Зато Эльф – взаправду Эльф. Ну, почти. Когда юного Яшу Эльфенберга не хотели брать в университет, то взятка паспортистке сделала свое дело, обрезание состоялось, и на свет родился Ян Эльф (по мне, хрен редьки не слаще). Даже графа «национальность» приобрела соответствующий вид, но никто не знает, какой именно. Яшка категорически отказывается демонстрировать паспорт.
В народе Эльфа дразнят Дваждырожденным.
– Об-струк-ци-я! Об-струк-ци-я! – скандируют соавторы, покатываясь со смеху. Суть шутки понятна лишь им, но я ловлю себя на желании вновь начать ржать. Это нервное. Предвкушаю, значит. Застоялся, пора рвануть.
Гудок.
Плывет Вавилон за окном.
– За удачную дорогу!
– А Березку в «Книжном обозрении» обозрели во все дырки! Заказали девку…
– Знать бы – кто?
– Между первой и второй наливай еще одну!
– Пол-лю-ци-я! Пол-лю-ци-я!
– Валюн, сучий язвенник, пишет: «По молодости лет думал, что трудно быть бездарней Маржецкого. Ан, оказалось, есть еще скрытые резервы – навалом». И как начал тебя, Снегирь, поливать…
– Абзац ему в кегль! Шекель, сало будешь?
– Понос у меня… Ладно, давай. Толще, толще режь,
