всё ему рассказали. Он посмотрел на их палки и стал очень строгим.
«Такими бревнами позволяют себе охаживать лошадей только цыгане или погонщики табунов, – объяснил Джеймс мальчишкам. – Настоящие джентльмены никогда у себя в руках подобного не допустят».
Мальчики покраснели, и я понял, что им, наконец, стало стыдно. Конечно, они не желали мне никакого зла. Да и я к ним по-прежнему хорошо отношусь. Надеюсь, после того как мы с Джеймсом немножечко их объездили, они станут гораздо добрее и лучше.
– А по-моему, ты чересчур мягко поступил с ними, – подала голос Горчица. – Я на твоем месте лягнула бы этих мальчишек. Тогда они на всю жизнь бы запомнили, что нельзя обижать лошадей.
– Боюсь, ты действительно могла бы лягнуть их, – осуждающе произнес серый пони. – Но в том-то и дело, что я придерживаюсь совсем иных взглядов на жизнь. Никогда бы себе не позволил сердить хозяина или позориться перед Джоном и Джеймсом. Кроме того, существует ведь чувство долга. Хозяин мне доверяет здоровье своих дочерей и детей викария. Однажды я слышал, как он сказал миссис Бломфилд:
«Мадам, не волнуйтесь о детях. Старина Меррилегс обращается с ними нежнее, чем мы. Это верный и преданный конь. Вот уж с кем не расстался бы ни за что на свете!»
– Видишь, Горчица, до какой степени доверяет мне сквайр Гордон! – обвел Меррилегс гордым взглядом конюшню. – Можно ли после этого вести себя безответственно! Да я бы просто уважать себя перестал, если всерьез разозлился бы на каких-то невоспитанных мальчиков. – Впрочем, я тебя понимаю, бедняжка Горчица, – уже куда мягче заговорил Меррилегс. – Ты долго жила у плохих хозяев, от которых приходилось себя защищать. Как справедливы слова о том, что хорошие лошади вырастают только у добрых людей! Думаю, мое примерное поведение тоже во многом объясняется тем, что вот уже пять лет подряд я, кроме добра, ничего от людей не вижу.
Пони умолк, прислушался и несколько раз громко фыркнул.
– Слышу шаги Джеймса, – объяснил он. – Значит, скоро поужинаем. А пока хочу завершить свою мысль. Вас, быть может, заинтересует, друзья мои, какая меня ждала судьба, если я все же решил бы лягнуть этих мальчиков? На сей счет я не питаю иллюзий. Скорее всего, меня бы немедленно продали, да еще с неважной характеристикой. После этого меня приобрел бы мясник, у которого пришлось бы до конца дней надрываться в груженой тележке. Или купили бы для катаний на пляже, где я вскоре погиб бы от непосильной работы. Или заставили бы таскать повозку, в которую усаживаются сразу несколько взрослых тяжелых мужчин. Нет уж! – воскликнул вдруг с ужасом Меррилегс. – Надеюсь, такая участь меня никогда не постигнет! Только бы никогда не расстаться с нашим чудесным хозяином!
Глава Х
Сэр Оливер
Мы с Горчицей были лошадьми универсальной породы. Такие лошади при правильном воспитании одинаково хороши и в упряжке, и для верховой езды. Хозяин очень ценил нас
