заметил он. – Поехали домой.
Глава 1
Дача журналиста Германа Талеева располагалась в небольшой деревеньке ближайшего Подмосковья с веселым названием Битюги. К полутора десяткам старых полуразвалившихся деревенских изб в 90-е годы добавилось столько же новых комфортабельных коттеджей – в основном, московских бизнесменов средней руки и ответственных чиновников, – и получившийся симбиоз вполне обеспечивал свое в меру цивилизованное благосостояние. Бесперебойно подавалось электричество по отведенной ветке, функционировал водопровод и канализация, к ближайшей трассе протянулась добротная «бетонка».
От других подобных строений жилище Талеева отличалось только тем, что было крайним в своем ряду, то есть вплотную примыкало к небольшому лесному массиву, а значит, соседствовало лишь с одним аналогичным участком справа. Двухсуточное негласное наблюдение за его домом показало, что журналист, по крайней мере в этот период, вел абсолютно уединенный образ жизни: ни разу не покинул своего коттеджа, не принимал никаких гостей. Его стационарный телефон был просто отключен, а на прослушиваемый мобильник не поступило ни одного звонка. Сам Талеев дважды звонил в одно московское издательство по поводу сдачи на прочтение своей новой рукописи и договорился о личной встрече с ответственным редактором.
Именно в издательство он и отправился сразу после обеда на своей личной автомашине. А уже через полчаса к воротам его дачи подъехал неприметный мини-вэн, из которого, не торопясь, выбрались четыре человека в рабочих комбинезонах с эмблемами известной строительной фирмы на спине и груди. В их руках были чемоданчики, вероятно, с рабочим инструментом, а один даже нес раскладную стремянку. Поколдовав с минуту у глухих въездных ворот, «строители» прошли внутрь, а в распахнутые створки неторопливо въехал мини-вэн. Ворота закрылись изнутри.
В небольшой полукруглой каморке без единого окна с глухой бронированной дверью сидел на вращающемся кожаном кресле на колесиках молодой человек. Всю стену перед ним занимал экран огромного монитора, разделенный на двенадцать секторов. Мужчина внимательно наблюдал за выведенными на них картинками, время от времени приближая или перемещая какую-то из них, ловко манипулируя пальцами обеих рук на большой эргономичной клавиатуре.
Все двенадцать экранов демонстрировали события, происходящие в настоящий момент в различных точках жилого дома журналиста Талеева, на внутренней дворовой территории и в непосредственной близости снаружи от ворот. Этим молодым мужчиной и был сам Герман Талеев, а мониторы беспристрастно разворачивали перед его глазами полную картину неторопливого дотошного обыска, которому подвергалось его жилище.
Впрочем, сейчас, на исходе второго часа, зрелище стало утомлять его. Гера встал, сделал несколько восстанавливающих дыхательных упражнений, отжался десяток раз от пола и вновь глянул на монитор.
«Ну, давайте, находите сейф в левой колонне
