ж я могу сказать? Ты в праве распоряжаться своим имуществом… Только… я всё же…
– Всё же?.. Что? – резко спросил муж.
– Всё же надеюсь, мой друг, что это не последняя твоя воля…
Дрейтгорн обернулся, даже сделал усилие привстать на локтях.
– Ты, даст Бог, поправишься. Быть может тебе не раз ещё придёт охота иначе распорядиться! – хладнокровно продолжала генеральша.
Больной упал на подушки.
– Ошибаетесь!.. Хоть бы я и не умер, – более вам меня не морочить! Это моя последняя воля! – прохрипел он.
И дрожащей рукой подал доктору связку ключей.
– Пожалуйста!.. Вон шкатулка… Заприте, спрячьте духовную.
Доктор исполнил его желание, не глядя на Ольгу Всеславовну. И она не смотрела на него. Пожав плечами на последние слова мужа, она осталась невозмутима и чужда всему, кроме его страданий. Страдания его, казалось, её терзали!..
Зато умиравший не спускал тревожных глаз с доктора, и как только тот запер большую дорожную шкатулку, он протянул к нему руку за ключами.
– Пока жив, – у меня будут! – промолвил он, пряча всю связку в карман… – А как умру, – тебе поручаю их, Эдуард Викентьевич. Сбереги, в последнюю услугу.
Он опять отвернулся к стене.
– А теперь – дайте покой!.. Боль отступила, может засну… Уйдите!
– Мой друг! Позволь мне остаться возле тебя! – промолвила было генеральша, склоняясь нежно к мужу.
– Уйди! – резко крикнул он. – Дай покой, говорю.
Она встала, шатаясь.
Доктор поспешно подал ей руку. Она вышла, опираясь на него, снова трагически прикрыв платком глаза.
– Успокойтесь, ваше превосходительство! – сочувственно шептал доктор, плохо сам сознавая, что говорит его язык. – Вот здесь приготовлены вам комнаты… Вам ведь тоже нужен отдых, после такого долгого пути…
– О! Я о себе не думаю!.. Мне так его жаль!.. Бедный, бедный безумец!.. Много я от него вынесла! Он такой подозрительный, такого тяжёлого характера… И странностей у него бездна!.. Вы знаете, доктор, мне иногда положительно казалось, что он не совсем здрав…
– Г-м! – кашлянул врач.
– Хотя бы эта странная перемена завещания! – продолжала генеральша, не дождавшись более определённого сочувствия. – Это обращение со мною… За что?..
– Да… Это весьма печально! – пробормотал врач.
– Скажите, доктор: он ждёт своих детей?
– Только Анну Юрьевну! Только её одну. Она обещала приехать со старшими детьми… Ещё вчера была телеграмма. Целый день ждали…
– Скажите!.. Откуда внезапная нежность? Десять лет не видались… Может быть и супруга её ждёт? Зятя своего, этого азбучника? – презрительно осведомилась генеральша.
– Нет! Где же? Человек служащий… И сын тоже, Пётр Юрьевич: не могут тотчас приехать! В командировке, в Закаспийском крае…
