вполне приличной. Ветер дул без обычной ярости, с ног не валил. Солнце не слепило глаза косыми рыжими лучами, пробившимися через прорехи в клубах жутковатых свинцовых туч, а нежно и ровно просвечивало сквозь сплошную жемчужно-серую пелену. Тепла большого не было, но и промозглого холода тоже – отчего бы не прогуляться?
Это оказалось даже интересно. Он почти забыл, как выглядит город днем. Улицы казались шире и шикарнее, переулки – грязнее и беднее. Самые опасные из подворотен, те, мимо которых обычно проходишь, сжимая рукоять меча, выглядели мирно и скучно, и тянуло из них не свежей кровью и не могильным тленом, а кошачьей мочой, луковой похлебкой и жареным мясом с чесноком.
Народу по улицам бродило необыкновенно много – по крайней мере, так казалось Йоргену, привыкшему к ночному безлюдью. Кованые ставни нижних этажей еще не были заперты на засовы, и в окнах побогаче, тех, что не слюдой закрыты, а настоящим стеклом, видны были кружевные занавески и горшки с красными цветами – красиво! Возле пивной, не той, куда они со старшим разводящим иногда заскакивали после дежурства, а совсем плохонькой и грязной, возле сапожных мастерских расположенной, валялся пьяный. Руки раскинуты, башка в луже. Если не успеют подобрать родичи или сердобольные прохожие – пойдет ночным тварям на прокорм… Брезгливо переступив через ноги лежащего, Йорген заглянул в пивную, рявкнул страшным командным голосом, чтобы сразу понятно было, кто в этом городе главный: «Что за беспорядок у дверей?! Убрать немедленно!» Хозяин, что-то панически пискнув, кинулся исполнять. Успевшее обмочиться тело затащили в прилепленный с торца дома угольный сарай. Важный господин удовлетворенно кивнул и пошел себе дальше. Перепуганный насмерть хозяин остался вытирать холодный пот со лба.
…Сгорбленная, нечесаная старушонка из кочевого народа зегойн сидела на камне у мостка через сточную канаву, сонно клевала носом. Увидев Йоргена, оживилась:
– А не пожалей медную крону, добрый господин, всю правду тебе скажу, не обману!
Кроны ланцтрегеру жалко не было. По особому указу ее величества он только что получил из королевской казны целый мешочек золота – на дальнюю дорогу. Обещанная «правда» его не интересовала, не верил он уличным гадалкам, врали они. Настоящим предсказательницам нет нужды ловить клиентов у сточных канав, те сами приходят к ним в дом с поклоном и расплачиваются уж никак не медью. Жалко стало старушку – сидит мерзнет, хочет крепкого темного пива, хочет луковой похлебки с куском сухого хлеба, который ей уже не по зубам, но она размочит его в миске и будет хлебать горячее…
Йорген тряхнул головой, отгоняя чужие мысли. Иногда, очень редко и внезапно, случалось с ним такое. Кровь нифлунгов давала о себе знать. И если он смог проникнуть в разум этой женщины – значит, как прорицательница она не безнадежна, в самом деле имеет связь с тайными силами… Погадать, что ли? Любопытно…
– Держи, бабушка! – Он подал ей медяк.
Она потянулась жадно, прикоснулась холодными желтыми пальцами к его ладони – и вдруг отпрянула. Монета с легким звоном упала на камни мостовой.
