я. – Меня ждет Юг.
– Знаю, – ответил он глухо, голос звучал надтреснуто и безнадежно. – Тогда посоветуй хоть на прощанье…
Я удивился:
– Советовать? Королю? Я не такой дурак!
Он нахмурился:
– А при чем тут король? Уильям же советует мне.
– То Уильям. Он даже старше вас, Ваше Величество. А мои советы будут отвергнуты уже на том основании, что я – сопляк желторотый.
Он покачал головой:
– Ты не желторотый. Кто бы из желторотых смог бы такое… Но что с леди Беатриссой? Впрочем, с нею все ясно. Брошу в темницу, а там либо сама помрет, либо тюремщики ее… скажем так, прикончат. Но она, сволочь, бросившись спасать тебя… уж и не пойму зачем, там наверняка оставила достойную замену. Мне было бы даже лучше, если бы оставалась в замке. Думаю, стратег из нее не такой блестящий, как ее внешность, обычно как раз наоборот… но если оставила замок на графа Росчертского или графа Глицина? Я даже не представляю, как подчинить те области. А если, упаси Господи, на самого Ришара де Бюэя? Это же лучший полководец! У него под началом рыцари, что недавно отличились, с малым гарнизоном защищая замки Донтерс и Лакстер, когда к ним подступили войска короля Гиллеберда.
Лицо его осунулось, глаза запали, а сухой блеск подсказал, что король либо далек от выздоровления, либо его сжигают государственные заботы.
– Ричард, – сказал он неожиданно, – ты едешь на Юг. Едешь через владения Сворве и Коце. Они, кстати, твои, если ты еще не забыл.
Я кивнул и ответил язвительно:
– Вы мастер делить шкуры неубитых медведей, Ваше Величество.
Он понял, нахмурился:
– Сам виноват. Ты был уже там. Мог бы как-то… взять власть в свои руки. Но все бросил, как раздуваемый благородством юнец… что, не угадал? Прости, ты в самом деле очень юн, но когда вижу твою стать, а особенно – твои поступки, то иногда считаю тебя взрослым и умудренным больше, чем все мои советники. А потом снова вижу дурного юнца.
– Я скромный, – ответил я, – и крайне деликатный. Потому не скажу, каким вижу вас, Ваше Величество. Даже не намекну. Я понял только, вам не хочется, чтобы я попал на Юг. Вам почему-то жаждется, чтобы мои косточки остались белеть перед стенами замка леди Беатриссы.
– Почему же белеть? – удивился он. – Благородных противников хоронят обычно весьма достойно. Я уверен, что вас закопают даже с пением священников.
– А что будут петь? – поинтересовался я.
– А что вы хотели бы послушать? – уточнил с готовностью Барбаросса.
Я поймал себя на том, что мы смотрим друг на друга, как сквозь щели опущенных забрал.
Ночь с вечера не по-осеннему теплая. Глаза долго не хотели привыкать к темноте, я чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы настоять на добавочном зрении, и тупо пялился в черноту. Над головой мелькали, часто-часто проскакивая в щели между быстро двигающимися облаками, тусклые звезды. Ветер подул уже холодный, осенний, но в замке такая напряженная тишина, что я отчетливо
