клинка в руках капитана имперской стражи.
– Стоять, – негромко приказал Кер-Тинор.
От его спокойного голоса бледнели и пачкали штаны самые отчаянные и бесшабашные. Синие, как море, глаза немолодого уже воина были глазами самой Смерти. До сих пор во всей Империи не нашлось равного ему меча – или сабли, или протазана, или совни, или бердыша…
Однако пьяный даже не повернул головы. Хрипло заорал непристойную кабацкую песенку… и продолжал идти прямо на молчаливый строй всадников.
Император осторожно подал коня вперёд. Тут что-то не так… Он ощущал нечто, смутную, но могучую силу, таящуюся в шатающейся фигуре. Как бы не было беды…
Кер-Тинор заставил лошадь шагнуть. Лезвие его сабли коснулось шеи пьяного.
– Стоять!
Не знать Кер-Тинора было невозможно. Его знала вся Столица, весь славный Мельин. Его знали во всех кабаках, притонах и борделях. А кто не видел сам – тому рассказали. И не могли не остеречь – капитан императорской охраны шуток не понимает.
Пьяный, кажется, внял. Остановился, мутно глянул на всадника, тупо воззрился на приставленное к горлу оружие.
– Ум-мереть спешишь, да? – услыхали оторопевшие всадники и Император.
В следующий миг человек прыгнул. Нет, не на Кер-Тинора – он прыгнул вперёд, на замерший конный строй Вольных, на сомкнутые ряды, на сверкание сабель, навстречу арбалетным стрелам…
Он начал превращаться ещё в полёте. Плащ обернулся густым мехом; капюшон слился с головой, блеснула змеиная чешуя, в распахнувшейся пасти сверкнули изогнутые, точно кинжалы, ядовитые зубы, затрепетал чёрный раздвоенный язык…
Арбалетчики успели. И Вольные успели тоже… вот только почему Кер-Тинор медленно валится набок?..
Стрелы воткнулись в плоскую морду оборотня. Сабли ударили по безобразной голове и мохнатым бокам. Приученные, не шелохнулись кони… однако кривые когти мощных лап с лёгкостью разорвали горло одной лошади, второй, тело скользнуло в щель, не обращая внимания на падающих, и метнулось прямиком к Императору.
Всё это заняло одно мгновение, куда меньше самого короткого человеческого вдоха.
Император был готов. И он понимал, что эту тварь обычная сталь сейчас не остановит. Он вскинул руку. Чёрный камень перстня полыхнул – совсем невоинственным, мягким жемчужным светом.
– А-р-р-г-ххх… – пронеслось над замершей улицей. В этом не то рёве, не то хрипе не осталось уже ничего человеческого.
От удара невидимой волной жемчужного пламени броня на морде чудовища вспыхнула. Глаза лопнули, взорвавшись изнутри, вытекая из орбит кровавыми сгустками. С шипением горело мясо, обугливались кости, но при этом ни один сабельный удар так и не пробил брони чудовища.
Император спокойно подал коня назад, брезгливо глядя на корчащееся тело.
– Выставить охрану. Вызвать сюда всех послов Радуги. Пусть полюбуются. –
