защитил кандидатскую диссертацию, бросил производство, перешел в институт, стал доцентом и уехал в Пакистан строить завод. И Вадим Кузьмич Анфертьев полагал, что Вовушка до сих пор поднимает металлургию не больно дружественного нам Пакистана, а тут вдруг оказывается, что он час назад прилетел из Мадрида.
– Дела, – протянул Вадим Кузьмич озадаченно. – Это не Вовушка, а конь мадьярский.
– Конь? – спросила Танька. – А мне сказал, что он Волк. Серый Волк.
– Приедет – разберемся, – и Вадим Кузьмич направился на кухню. – Наталья! Хошь – смейся, хошь – плачь. Едет гость.
– Что еще за гость? – спросила Наталья Михайловна. И Вадим Кузьмич понял, что совершил ошибку, сообщив о новости на кухне, а не в комнате или в спальне. Давно замечено, что женщины на кухне нетерпимее, на кухне женщина находится в явной оппозиции к остальному человечеству, к его заботам, интересам, даже к его развлечениям, а иногда она попросту разочарована в человечестве. Возможно, есть женщины, которые на кухне счастливы, но Наталья Михайловна к ним не относилась. На кухне она страдала и не скрывала этого.
– Вовушка! – воскликнул Вадим Кузьмич. – Помнишь, он был у нас лет пять назад? Загорелый, лысый и ходит боком, помнишь?
– А, – протянула Наталья Михайловна. – Тот самый, который уговаривал нас не разводиться? При том, что мы и не собирались, как мне помнится. – Наталья Михайловна отвернулась к плите, показывая тем самым, что новость ее не взволновала.
– Но он уже едет! Едет!
– А я что? – Наталья Михайловна с недоумением посмотрела на мужа. – Разве я возражаю? Пусть едет. Покормим, постелим, уложим.
– Он ненадолго. Вовушка не останется надолго, даже если мы оба станем перед ним на колени.
– Надеюсь, до этого не дойдет. – Наталья Михайловна усмехнулась горько, хотя, в общем-то, для горечи оснований не было. Но разговор происходил на кухне, и этим все объяснялось.
– Вовушка едет из Испании, – сказал Вадим Кузьмич. – Завтра ему нужно зайти в свое управление, там, оказывается…
– Откуда он едет? – звонко спросила Наталья Михайловна.
– Из этой, как ее… Ну, Италии… Хотя нет, из Испании.
Тихо, с легкой скорбью Наталья Михайловна присела на расшатанную кухонную табуретку, подперла щеку рукой, почувствовав вдруг печальную тяжесть, навалившуюся на нее. Она неожиданно остро ощутила неуютность своей маленькой, скромненькой, бедненькой кухоньки. Да, эта кухня, жареная картошка на сковородке, салат из кабачков и лука, которому она отдала целый час своей единственной жизни, да еще полчаса проторчала в очереди среди уставших и озлобившихся женщин, этот ее передник, одновременно служивший кухонным полотенцем, да что передник, ее муж, Вадим Кузьмич Анфертьев, заводской фотограф, – все это вступило в унизительное противоречие с одним только словом «Испания». Пока она разглядывала картофельные очистки на исцарапанном столе, перед ее мысленным взором промелькнуло
