тяжелой вибрацией, и в зал водопадом посыпались стекла. В уши не то толкнуло, не то кольнуло, и в пространстве возник тихий комариный звон. Старорежимного вида старушка, сидевшая ближе других к трибуне, удивленно распялила рот… В неестественной тишине послышался ее испуганный шепот: «Ой, мамочка…»
С минуту и Мандрыкин, и прикормленный председатель в президиуме, и собравшиеся находились в состоянии полного ступора. Первым, однако, пришел в себя председатель. Подбежав к окну, он приподнялся на цыпочки и осторожно выглянул наружу.
Розовый «Кадиллак», припаркованный рядом с входом, теперь являл собой бесформенную груду пылающего железа. Огненные языки штопором закручивались в вечереющее небо. В трещащем костре силуэт лимузина словно таял, будто кусок рафинада в стакане с кипятком.
Роман Сергеевич, боязливо засеменив к окну, выглянул наружу и побледнел.
– Это Юра Граеров… – убито прошептал он. – Ну, Владлен, ну, сука… И за что же ты меня так подставил?
Лейтенант с сержантом, раскрыв рты, смотрели на полыхающего «американца». Спасти машину уже было нельзя.
– Я ж тебе говорил – не к добру все эти приезжие объявляются. Вызывай оперативников и пожарников. Давненько в наших краях такого не видали, – проговорил лейтенант. – Зря мы с тобой тут останавливались. Теперь бумаг писать не переписать.
Лейтенант обвел взглядом площадь, с досадой щелкнул языком. Мотоциклиста уже нигде не было видно. Наверное, укатил перед самым взрывом. А так бы был вполне пригодный свидетель. Вместо него он зафиксировал взглядом лишь старушку – «божий одуванчик» в клетчатом платке. Она стояла на углу площади с плетеным лукошком, прикрытым мешковиной, и недобро щурилась на охваченную огнем машину. Явно старая карга недолюбливала новых хозяев жизни – тех, кому средства позволяли раскатывать на дорогущих «американцах». Еще раз блеснув очочками, старушенция прижала лукошко к животу и засеменила в боковую улицу.
– Сержант, мы ж у него документы так и не спросили. А?
– Не спросили.
– А номер мотоцикла ты хоть запомнил?
Сержант наморщил лоб.
– Так старушенция тоже свидетель, – промолвил он.
– Да ну ее на хрен, с такой связываться, сумасшедшей. Да и что она видела? Только как «Кадиллак» полыхнул. Так таких свидетелей у нас вон – целый «Дом ветерана», – показал он на распахнутые окна, возле которых толпились любопытные старички со старушками.
Спустя минут десять со стороны улицы взвыла полицейская сирена, и на полтона выше – сирена пожарной машины. Вскоре у сожженного, исковерканного «Кадиллака» суетились менты и эмчеэсовцы. К счастью, пострадавших не имелось – в такое время на площади перед «Домом ветерана» обычно никого не бывало.
Естественно, злой умысел сомнений не вызывал: лимузины без посторонней помощи обычно не взрываются. Тем более
