от меня клиентуру». Отец во всем старался докопаться до сути, и мне кажется, что я пошел по его стопам. Я до сих пор считаю, что никакой талант не может служить оправданием намеренной грубости.
Мой отец не уставал повторять мне, что я должен радоваться жизни. У него самого слова в этом плане никогда не расходились с делом. Как бы усердно отец ни трудился, он никогда не забывал об отдыхе. Он любил боулинг и покер, не прочь был хорошо поесть и побеседовать с добрыми друзьями за бокалом хорошего вина. Отец сумел подружиться со всеми моими коллегами по работе. Когда я работал у Форда, то он знал там больше людей, чем я сам.
В 1971 году, за два года до его смерти, я устроил вечеринку по поводу пятидесятой годовщины свадьбы родителей. У меня был двоюродный брат, который работал на монетном дворе, и я уговорил его отчеканить золотую медаль, с одной стороны которой были изображены родители, а с другой – маленькая церквушка в Италии, где они обвенчались. На вечеринке все гости получили бронзовые копии этой медали.
В том же году мы с женой повезли родителей в Италию, чтобы они смогли навестить свой родной город и повидаться со старыми друзьями и родственниками. В то время мы уже знали, что у отца лейкемия. Каждые две недели ему приходилось делать переливание крови, и он сильно похудел. Однажды мы не могли найти его несколько часов и сильно беспокоились, что он мог потерять сознание. Когда мы все-таки нашли его, он оживленно торговался в маленькой лавчонке в Амальфи, покупая сувениры из керамики для своих друзей в Америке.
Уже почти перед самой смертью, в 1973 году, он все еще продолжал радоваться жизни. В это время он уже почти не танцевал и мало ел, но сохранял бодрость духа и желание пожить еще немного. Тем не менее последние два года дались ему, да и всем нам, нелегко. Было очень больно видеть его таким беспомощным, а еще больнее – признать, что с этим ничего нельзя поделать.
Я вспоминаю сегодня об отце – и перед моими глазами встает образ человека громадной жизненной силы и неистощимой энергии. Однажды я захватил его с собой на ежегодное совещание дилеров «Форда» в Палм-Спрингс. Когда заседания завершились, мы решили пойти сыграть в гольф. Хотя мой отец до этого никогда не держал клюшку в руках, мы попросили его тоже поучаствовать в игре.
Сделав первый удар по мячу, он вприпрыжку помчался вслед за ним и всю игру пробегал – это в семьдесят лет! Я пытался утихомирить его: «Папа, успокойся. Гольф – это игра для спокойной ходьбы».
Но надо знать моего отца. Он всегда считал, что «незачем ходить, когда можно бегать».
Глава 2
Школьные годы
Только в одиннадцать лет до меня дошло, что я итальянец. До этого я знал, что мы приехали из какой-то другой страны, но даже не имел представления, как она называется и где находится. Я до сих пор помню, как рассматривал в атласе
