найти подходящую работу как доверенное лицо священнослужителя высокого ранга.
– Таким образом, когда мне настанет время умереть, – горько посетовал я, – не останется и следа того, что я жил, кроме копий человеческих слов. И на протяжении всего этого безрадостного существования я должен подавлять в себе всякую человеческую склонность, обе половины дарованной мне Богом сущности. Так?
Аббат нахмурился и произнес сурово:
– Все, что терпимо для христианина, для него обязательно. А посему мы просто обязаны прилагать все усилия к тому, чтобы быть истинными христианами. С моральной, духовной, интеллектуальной и физической точек зрения. И если какой-то человек упорствует в недостатках – даже будучи обделенным, каковым ты считаешь себя, – ну, тогда он должен неизбежно подвергнуться строгому наказанию.
Ошеломленный, я уставился на аббата и наконец сказал:
– Вы можете поверить в непорочное зачатие, nonnus Клемент. Вы можете поверить в воскрешение после смерти. Вы можете поверить, что ангелы – это не мужчины и не женщины. А вдруг я тоже – существо вроде них?
– Slaváith, Торн! Да это же настоящее богохульство! Как смеешь ты сравнивать себя с одним из Божьих ангелов? – Он с усилием подавил в себе гнев и через миг произнес уже спокойней: – Давай не будем расставаться на такой мрачной ноте, дитя мое. Мы слишком долго были друзьями. Я уже дал тебе самый дружеский совет, какой только мог дать, а теперь еще хочу подарить тебе этот серебряный солидус. Из этих денег ты сможешь платить за еду и крышу над головой целый месяц или даже больше. Будь умницей, отправляйся как можно дальше отсюда – это в твоих же интересах – и начни новую жизнь. Уж не знаю, будет ли она такой, как я тебе посоветовал, или ты устроишь ее по своему усмотрению. А я буду молиться, чтобы Бог не оставил тебя своей милостью и пребывал с тобой всегда. Отправляйся быстрей. Huarbodáu mith gawaírthja. Иди с миром.
Итак, я расстался с Dom Клементом (на сердце у нас обоих было тяжело) и больше никогда не видел его. Но я не покинул немедленно Кольцо Балсама, как было велено, поскольку хотел кое-что сделать, прежде чем уйти, – и в первую очередь забрать своего juika-bloth из хлева в монастыре Святой Пелагеи. В ту же самую ночь я прокрался обратно в монастырь, как часто делал это раньше. Я отлично знал дорогу, и мне не требовалось зажигать огонь, чтобы забраться по лестнице на голубятню. Я на ощупь двигался по сеновалу к клетке из прутьев, когда внезапно женский голос произнес: «Кто здесь?» Думаю, что волосы у меня на голове в этот момент встали дыбом.
Однако я узнал голос и слегка успокоился.
– Это я, Торн. А ты сестра Тильда?
– Да. Скажи, это правда ты, сестра Торн? Я имею в виду… брат Торн, теперь ведь тебя так надо называть? Ох vái, добрый брат, пожалуйста, не надо насиловать меня!
– Тише, сестричка! Успокойся! Я никогда никого не насиловал и не собираюсь – по крайней мере, своего дорогого друга. Но что ты здесь делаешь? И в такой час?
– Я пришла, чтобы
