авиация Майнсдорф не бомбила, за исключением нескольких военных объектов за пределами городской черты. Здесь все оставалось целым. Организации и предприятия пока работали. Не закрывались также магазины, рестораны, кафе, многочисленные пивные заведения. Пропаганда Геббельса приносила плоды. Большинство населения свято верило, что в Германию русские армии не войдут никогда.
– Разрешите, штандартенфюрер?
Фон Райхенбах оторвался от созерцания карты, кивнул.
– Входите, Георг.
В кабинет вошел мужчина в мундире штурмбаннфюрера СС. В одной петлице – молнии, в другой – четыре куба. Невысокий, плотный, круглое лицо с умными глазами. Похвастаться военной выправкой Георг Охман не мог, но его должность того и не требовала.
– Хайль Гитлер! – Штурмбаннфюрер вскинул руку.
– Хайль Гитлер, присаживайтесь, – проворчал фон Райхенбах, небрежно махнув рукой.
Все эти церемониалы стали сильно раздражать его. Он исподлобья смотрел на подчиненного. Военную разведку представители СС традиционно не любили. И было за что. Сплошь предатели, бездари, гуманисты. За всю войну абвер не провел ни одной толковой операции, сплошные провалы и неудачи.
Именно офицеры военной разведки составляли костяк заговорщиков, покушавшихся на фюрера в июле сорок четвертого. Большинство казнили. Туда им и дорога.
Адмирала Канариса, шефа разведки, отстранили от должности, а потом и арестовали. Долго тянули с этим правильным решением. Доказать его причастность к мятежу не удалось, но это ничего не значило. Как проглядели предателя под носом?
Вильгельм Канарис принимал участие в спасении евреев, тайно сотрудничал с британцами, откровенно не любил фюрера и методы СС. Осенью сорок первого он даже возмущался массовыми расправами с советскими военнопленными, считал, что это беззаконие и его надо отменить.
Лучше поздно, чем никогда. Абвер был расформирован. Его структуры вошли в шестое управление РСХА, возглавляемое Вальтером Шелленбергом, усилили внешнюю разведку. Работники остались старые, сменилось только руководство.
Георг Охман был вроде ничего. Член СС и НСДАП. Он имел неплохую характеристику, не самую худшую расовую линию. У него были счеты к большевикам, под бомбежками которых в Кенигсберге погибли его родственники.
– Неприятные новости, герр Райхенбах, – сдержанно проговорил Охман, тиская в руках папку в кожаном переплете. – Я как раз собирался вам сообщить. Мы потеряли двух агентов – Вальтера и Плотника. Они работали при штабе дивизии, входящей в состав армии Катукова, и имели хороший потенциал. Провал по месту внедрения исключен. Эти люди были сама осторожность и осмотрительность, имели тщательно проработанные легенды. С их помощью мы собирались остановить Катукова под Выстрецом. План был разработан и уже претворялся в жизнь.
– Умеете
