style="font-size:15px;"> у других ещё хуже – рак, немощь и спиды.
– Доктор, доктор, скажите… Стучусь, как синица.
Становлюсь словно ток, что по венам искрится,
двести двадцать во мне, что помножено болью.
А я мать – прирастаю своею любовью.
Если жизнь я смогла перелить свою в сына,
значит, больше смогу. Ибо связь – пуповинна!
И кометой взовьюсь в Галилеевой пасти!
Стану пеплом у сердца, как в песне, Клаасней.
Сорок неб изгрызу. И созвездий полярных.
Помоги ему, Господи небесноманный!
Из невзгод всех достань сына да из напастей…
* * *
…всем хлеба – нам хлеба,
всем пальба – нам пальба,
всем мольба – нам мольба,
всем гроба – и нам так!
Ибо русскость, что крест, Богородичный знак
в пряном сердце, в глубоком, палящем живом!
Не закрытым дубовым (хоть надо!) щитом!
Снег метельный колюч, ветер знойный шершав,
на лугах васильки, гори-цвет, черемша,
русский говор на «о»,
русский говор на «а»,
русский корень запрятан в тугие слова.
Он в тебе и во мне, он сквозь нас и сквозь всех,
космос жаркий пробил, Богу в сердце проник,
это мой русский люд в жерновах русских вех,
это млечная вечность – мой русский язык!
Я в потоке одном и к плечу я плечом,
тот, кто к нам с пулемётом, огнивом, мечом,
тот, кто с пулей, стрелой, камнем и кирпичом,
тот напрасно, зазря. Тот совсем – дурачьё.
О, не надо к добру кулаки пришивать,
о, не надо к хорошему, светлому – нож
заострять, наточив. В нас издревле жива
память хлещущая, всё равно не возьмёшь!
Русский люд, я с тобой, я в тебе, за тебя.
русский люд – это выше и дальше, он – путь.
И на плахе я буду вопить: «Ты судьба!»,
и на казни я буду молить: «Рядом будь!»,
Нынче я у высокой, кремневой стены,
мы – наследники красных титанов – вольны,
мы едины! Как сталь, вещий мы монолит,
а сейчас всё кровит, все безмерно болит.
А сейчас: то разор, то резня, то дефолт,
словно льдину ломают.
Под воду ушёл
самый лучший, бездонный, любимый кусок,
чтобы слёзы унять, где такой взять мне платок?
Атлантидовый край мой! Начало, исток!
Родниковая ты, ты Хрустальная Русь,
о, обнять бы тебя!
Оглянуться боюсь…
* * *
Так хотелось хорошей мне, правильной быть!
Говорили бы вслед: как она хороша,
с ней хоть в горы, под пули, а хоть по грибы,
что краюхой поделится
