гранитных плит, и народ сразу потешно кувыркаться со ступенек стал, ломая руки, ноги и шеи. Милиции просителей разгонять не надо. Летом на ступенях скользко от дождя, зимой от наледи. И никто не смеет губернатору об этом очевидном безобразии рассказать. Смотрит Петрович на кувыркания просителей из окна кабинета и видит в них обобщенно-символический смысл, тему вселенского зла, библейские ассоциации, мотивы высшего суда и возмездия над суетливыми жалобщиками. Возмущен и удручен губернатор таким долготерпением народа, а здесь еще премьер – министр в наш город засобирался. Призадумался губернатор, вдруг сердешный премьер тоже с красного крыльца, поскользнувшись, полетит, да оливковой, царственной лысиной о мостовую насмерть ударится? Скандал будет на всю Россию, да еще и в терроризме область обвинят! Петрович задает себе этот вопрос, на который нет ответа… Стало быть, надо срочно дать распоряжение, чтобы срочно дорогие парадные ступени выщербить. Всю ночь чиновники гранитные плиты стамесками ковыряют, молотками стучат, подошвами шаркают, проверяя, не скользко ли теперь? И одолевает Петровича хандра.
Петрович и ходоки
Просителей губернатор принимал только, исходя из старой ленинской традиции, быть простым и доступным народу. Беседу с ходоками, если она ни к чему его не обязывает, считал самым лучшим упражнением для ума.
Свой ум Петрович тщательно берег, иначе бы он давно опошлился от общения с существами низкими и ущербными, коими являются не только просители, но и служащие ему чиновники. Не успеет ходок-проситель шаг в приемную сделать, как Петрович сам ему жаловаться на трудности областной жизни начинает и коварство федерального центра, жадность его циничную и вечную дотационную мелочность. А секретарша от бумаг голову оторвет и укоризненно на просителя поглядывает, дескать, пришли утомленного государственными делами человека беспокоить по пустякам, время драгоценное отнимать.
Ходоков Петрович прекрасно понимал, ибо жизнь в области плоха, насколько плохой и может быть, а иногда и хуже некуда. Но только он догадывался с высоты своего положения, что в этом и есть основной вопрос областной диалектики, можно сказать, ее подлый и натуральный генезис. Поскольку жизнь самого губернатора и его щедро окармливающих являет из себя постоянный административный обман. Сама областная жизнь – базис. Административный обман – надстройка. И все из-за того, что на самом деле нет в нашей области хороших просителей, а есть только надежные и благодарные получатели.
Но, что ни говори, а комфортное это положение, когда для тебя люди-просители. Слушает Петрович, а сам на себя в зеркало посмотрит и скажет:
– А не хотите ли чайку с лимоном с дальней дороги попить?
Тут уж и вовсе от губернаторской душевности проситель теряется. Дрожит в его руках стакан в подстаканнике мелкой стеклянной дрожью, а другая рука
