надежды, а младшая их даже и осуществила. Теперь предстоящая поездка в Москву приобретала новый смысл.
Борька уехал, ворча и негодуя, но в глубине души довольный тем, что его проблемой будут заниматься. Теперь я ждал звонка Наоми, так как интуиция у нее была развита неимоверно. Иногда она чувствовала, что со мной должно что-то произойти, еще до того как я сам об этом узнавал. И, действительно, она вскоре позвонила из Лексингтона, от дочки. Как-то раз мы решили показать девочкам те места, откуда мы родом. Борька отказался с нами ехать, презрительно ворча по поводу нашей старческой сентиментальности, поэтому Брайтон и Кентукки мы посетили вчетвером. Было это большой ошибкой, потому что теперь Наоми приходится мотаться между Нетанией и внуком в Лексингтоне, а вскоре ей придется и внучку в Квинсе навещать. Впрочем, я ничего против наших зятьев не имею, кроме их местоположения.
Моя любимая не успела еще ничего спросить, как я ее огорошил новостью про Борьку и его девушку.
– Ну-ну, посмотрим, какая-такая Хадасса – строго заявила она. За сорок лет, ее характер совсем не изменился. Если раньше Наоми Берковиц боялся сам Моше Даян, то теперь трепетали зятья.
– Чтобы посмотреть, мне придется полететь в Москву – объяснил я.
– В Москву? – протянула Наоми, потом, видно вспомнив наши новости, добавила – Ну да, в Москву.
Наступило напряженное молчание. Как обычно, подумал я, она сейчас что-то такое скажет, что позволит мне взглянуть на проблему с еще одной стороны. Но она только сказала:
– Не забудь свои таблетки – я ждал продолжения, и оно немедленно последовало – И не стоит тебе ехать одному. Возьми с собой кого-нибудь из «русских».
Это и был тот самый совет, которого я ждал – как всегда разумно и в точку. Мое знание русского языка оставляло желать лучшего. Много лет назад покойный дядя Натан привлек меня к одной работенке, требовавшей базового знания «великого и могучего», так что я понимал не слишком быструю речь и мог составить пару-тройку фраз. Но я, как мне кажется, до сих пор подписан под разноцветными бумажками, срок действия которых еще не истек. Так что не будем об этом. Потом в 90-е годы мне неоднократно предоставлялась возможность обновить свой русский. И все же, этого было недостаточно для серьезной поездки, не говоря уж о знании российских реалий, которые, изначально неглубокие, застыли у меня на уровне 90-х. Я перебрал в уме всех своих русскоязычных знакомых и результаты получились плачевные. По тем или иным причинам, никто из них не подходил на роль моего спутника.
– Поговорил бы ты с Йорамом – подсказала Наоми.
Она знала Йорама в основном по моим рассказам, да по паре его визитов в наш дом. В ходе этих визитов он умудрился почти ничего не сказать и этим, вероятно, заслужил ее доверие. К ее совету несомненно следовало прислушаться. Но где мне искать Йорама? Да и жив ли он еще? Вроде бы он был постарше меня. А Наоми продолжила:
