пыли, звало: в дорогу! Солнце, отразившееся в мать-и-мачехе, требовало: в путь! Воркующие голуби, повеселевшие воробьи, кошачье оживление на крышах, все твердило: жизнь проносится мимо. Надо выдвигаться. Из школы, из дома, из города, только не на одном месте. Этого он не вынесет.
В первый раз Игорек сбежал в шесть лет – из детского сада. Дождался, когда воспитатели на прогулке заболтаются, спрятался за веранду, оттуда кустами к калитке. На замок ее не запирали. Потом начнут закрывать, после этой истории, но в тот момент Игорек толкнул дверь и вышел. И отправился вдоль дороги. Мимо родного дома, минуя микрорайон, к дальним пятиэтажкам, нависшим над рекой. Игорек обошел их и спустился по крутому склону к берегу, который зарос побегами ольхи и орешника. На березах проклевывались почки, без умолку трещали птицы, всходила первая трава. Игорек сел на землю и уставился на темную воду. По ней неспешно проплывали ветки и прошлогодние листья. Игорек хотел пойти вслед за рекой, но было тяжело пробираться сквозь кустарник, поэтому вечером он вернулся домой.
Дома никто не ждал: родители метались по городу в поисках сына. Пронырливые старушки перехватили Игорька у подъезда. Дальше последовали долгие расспросы: «Где был? Что делал?», пока одна из соседок звонила родителям. Игорек пожимал плечами. Мама допытывалась, почему он ушел, но Игорек молчал. Да и как объяснить? Не может он выразить это словами. Паутину несет ветер – за ней, проплывают облака – хочется поймать их в наволочку и лететь следом. Игорек сам как следует не понимал, что толкнуло его уйти в тот первый по-весеннему теплый день. Но через два года покинул город снова.
Все повторилось. Их второй «А» гулял на продленке. Игорек спрятался в домике на детской площадке, а дальше по накатанной: кусты, растущие вдоль забора, и калитка. Но в этот раз он отправился не к реке, а к автостанции. Купил в кассе билет, залез в первый отходивший от остановки автобус и сел рядом с незнакомым мужчиной. Тот покосился на мальца, но промолчал. Мало ли самостоятельных ребят, которые сами добираются из города до деревенского дома. Кондукторша же решила, что Игорек с отцом возвращается. А что сам билет протянул – так независимым хочет казаться. Но ни в одной деревне Игорек не вышел. Что там делать? Ждать следующий рейсовый автобус? Он доехал до конечной и высадился в огромном областном центре.
Центр поражал размерами: раз в пять больше родного городка. Крупный, шумный, суетливый. Игорек весь день катался на автобусах и даже трамваях. Облазил дворы, походил по магазинам. Там и засветился. Очень хотелось есть, а еще больше пить. Осторожно, чтобы никто не заметил, взял маленькую бутылку с водой и шоколадку. Засунул под куртку и отправился к выходу. Тут его и остановил охранник: оказалось, что в супермаркете установлена система наблюдения. Вызвали полицейских, те сообщили родителям, и ночью Игорька доставили домой. В квартире пахло лекарствами. Отец порывался дать ремня, но мама схватила сына и так прижала, что Игорек едва не задохнулся. Его снова спрашивали: почему, зачем? А что он мог рассказать про неясный зов, который позвал его? Про томление в груди, дрожь в ногах, сны о дороге? Это как дышать – так же необходимо.
Водили к психологу. Или психотерапевту. Игорь запутался в названиях специалистов. Хорошо, что не к психиатру. Он же не псих! Тот долго беседовал с ним, разговаривал с родителями, но ничем не помог. Дромомания – так звучал диагноз, поставленный Игорьку. Как ни караулили предки, в десять лет побег повторился. Отыскали его только через неделю. В тот раз Игорек подготовился лучше: заранее разработал маршрут, приготовил деньги и продукты не забыл. Ночевал в подъездах на верхней площадке, ведущей на чердак. Один раз залез на заброшенный склад. Замок ерундовым оказался, а он до этого год учился открывать замки шпилькой, все ссылки в интернете изучил. А поймала его тетка. Обычная тетка с бородавкой на носу. Узнала в пацане разыскиваемого ребенка. Схватила за руку со всей силы, так что вырваться Игорек не смог. Наверное, думала, что ей вознаграждение за его поимку дадут. Наивная.
Отец тряс его, как перезревшую грушу.
– Хоть бы мать пожалел! – орал он.
Игорек молчал. А что тут ответишь? Если родители не понимают, что ему, Игорьку, плохо без дороги. Они же его не жалеют, когда водят за ручку, будто маленького. Когда телефон просматривают, с учителем и одноклассниками беседуют: не говорил ли Игорек, что хочет куда сорваться, не делился ли планами. Он весь год с родными, терпит, не дает зову укрепиться в груди, заполнить сердце. А весной силы кончаются. Прошлую весну пропустил, потому что свалился с гриппом. Температура за тридцать девять, кидает то в жар, то в холод. С постели подняться не можешь – голова кружится. А в этом году сорвался, как только ручьи потекли, родители подготовиться не успели.
В четырнадцать Игорь был опытным бегунком. С маршрутами стало легче. Заранее, в интернете Игорь пробивал, где и на сколько можно остановиться. Благо желающих предоставить жилье – пруд пруди. Главное, историю пожалостнее придумать: про злую мачеху или сурового отчима, детский дом, где царствует злыдня директорша. Мол, издеваются над ним, как хотят. А до доброй бабушки-тетки-старшей
