Они выклевывали и общипывали все. Они дотягивались до веток березы и рябины.
Трава была у них под ногами – истоптали. Мы подсыпали в вольер им ПГС, песчано-гравийную смесь, чтобы не было луж, они клювами из песка камешки выклевывали.
На выходные к нам дачники стали подтягиваться понемногу из города посмотреть на страусов.
И постепенно под хлопанье длинных страусиных ресниц дорожки в нашем деревенском саду становились дорожками зоопарка, колодец-журавль – зоопарковским нашим «журавлем». Зоопарковским стало небо над нами, огороды.
Дом стал обрастать неожиданно зоопарком, и расходились дорожки от нашего дома в один вольер, другой.
Вокруг нас есть деревни жилые и нежилые. В нежилые часто заглядывают звери или птицы, по деревенским дорожкам гуляют.
Заброшенные деревенские улицы в следах. Следы зверей у калиток, у дверей.
Тропы летом протоптаны в траве. Трава исхожена узенько-узенько, примята.
Видны лосиные или косульи лежки возле дома. Вокруг деревьев по саду набитые тропы кабанов.
Трава стоит выше окон, ивовый кустарник непролазный. Верхушки на кипрее объедены (лосями). Жирные стебли лопухов, когда на них наступаешь, звонко, с хрустом лопаются.
Мы заходили однажды в пустую деревню Распрягаево, в одной из комнат, ну в дачном доме конечно, нашли преогромный книжный шкаф. Огромный письменный стол, хоть сейчас садись, пиши. Птицы навили там гнезд на книжных полках.
Совы часто селятся на чердаках. Дроздиные гнезда мы находили на прогнивших балках. Дом зарос весь одичавшей красной смородиной, и висит среди веточек гнездо.
Стены деревенских домов, а не дачных, оклеены пожелтевшими газетами. Ходишь и смотришь на даты, заголовки. На новогодние открытки в комоде. На афиши из деревенского клуба. Когда попадаешь в такие дома, забываешь время.
Валяются в комнатах документы ударников труда и старые, с чуть расплывшимися чернильными записями рабочие книжки трактористов.
Дороги зовут и ведут тебя куда-то. Прям чувствуешь, как от этого дорожного знака – покосившегося, название деревни написано краской от руки, и краска вся поистерлась, послезала, – исходит надежда, что ты сюда сейчас забредешь и повернешь.
Видны еще очертания узких старых улиц, не все еще лавки заросли, «присады» – как по-зоопарковскому их Андрей называет. Например, в старой, где палисаднички в синих незабудках, деревеньке Каруза. Почему и зачем эта Каруза? Неужели так пели соловьи? И у нас, кстати, несколько деревень с таким названием.
Рукомойник в той Карузе, в которой мы побывали, проволокой был привязан к ближайшей к дому яблоне.
Возле одного из домов на пенечке самовар. Кругом везде половодье разнотравья. Аллеи огромнейших елей сохранились, аллеи старых лип.
Маленькая речка течет, и она тоже Карузка, рядом речка Исса. И разъедающие дорогу ручьи переложены когда-то наспех давно
