велению» получить желаемое, а заработать на это своим трудом. Я не ребёнок! «Деда, купи мне гитару!» – это нормально для детского сада, а для десятиклассника не годится.
Взяв все накопления и заработанное, я отправился в магазин и… Та-дам! Она висела в уголке под табличкой «По комиссии». Ни царапинки. Красная дека из клёна, позолоченные звукосниматели. Взял послушать – звук просто восхитительный.
И за приемлемые деньги.
В чём подвох?
В том, что на «загрифнике» значилось: «Blaster», а не «Gibson».
Продавец сказал, что эту гитару принесли буквально пару дней назад, что вообще-то есть такая фирма – «Blaster», но у неё другой логотип. В общем, как-то так выходило, что инструмент мастеровой, и даже, вероятно, сделанный не в России. И всё же никому не известный бренд не позволил назначить высокую цену.
Сомнительно, да?
Но покупать случайную китайскую гитару – всегда сомнительно, а у этого «Бластера» звук восхищал прямо-таки неожиданно. Большими буквами: «ЗВУК». Сочный, яркий, с необычными обертонами. Поиграв совсем немного, я отметил удобство грифа и влюбился в этот инструмент окончательно. Что говорить – она просто сама играла! Деньги мне позволяли даже с небольшим запасом на мягкий кейс, и я немедля купил всё в комплекте, включая ремень и провода. И конечно, сразу дал имя. Вы угадали: Бластер. Для полного счастья на день рождения я получил от родителей комбо-усилитель с аккомпаниатором, и мы с отцом несколько вечеров подряд устраивали настоящий джем, чем очень «повеселили» маму.
Я, конечно, понимаю, что снова увёл повествование в сторону, но думаю, иногда стоит отвлечься ради раскрытия темы. Скажем, теперь вы понимаете, как именно я отношусь к музыке, к гитарам вообще и к своему верному Бластеру в частности. Так что вот: я никогда не был мальчиком со скрипичным футляром. Я не топал в любую погоду в «музыкалку», не приходил в ярость от сольфеджио, и сам не доводил никого до белого каления, играя гаммы. Зато я влёт исполняю «Speed King» и «Fuel».
И девчачьи розовенькие песни не терплю!
То, что я влез в Марусину затею с группой, объяснялось лишь симпатичной мне девочкой-мотором и перспективой на новый необычный опыт. Так что интересный музыкальный материал, предложенный её высочеством, – большая удача. Сопливое нытьё, я, конечно, тоже поиграл бы, но бодрые боевики всё же как-то приятнее.
О моём увлечении гитарами одноклассники, конечно же, знали. Увидев меня с чехлом, они тут же сбежались и стали просить показать. Все, кроме её неугомонности Марины Светиной. Она лишь кивнула, увидев меня, сообщила, что «Сегодня – великий день!» и тут же смылась куда-то. Видимо, к подружкам. И так – на каждой перемене, да и по окончании уроков – тоже не усидела. Лишь в приказном порядке велела мне идти в репетиционный зал – и сразу унеслась, как на крыльях. «Вот ёлки-палки! Да зачем мне всё это нужно вообще?» – подумал я, собрался и выдвинулся на позицию.
Двадцать минут спустя я уже открывал дверь под лестницей во Дворце Пионеров. И вновь услышал фортепиано. И играли не Бетховена, как вчера, а почему-то
