не проявляла, разве что окончания учебных дней в её исполнении были фееричны. Стоило лишь прозвенеть с последнего урока, как наша Маруся, не слушая никаких “Звонок-для-учителя!”, хватала портфель и уносилась ураганом из кабинета, бросив через плечо своё звонкое «Пока!» Само собой, учителя такое терпеть не желали и нажаловались классной. Не знаю уж, провела ли Марья Ивановна воспитательную беседу сама или подключила родителей, но уже со второй учебной недели Светина уносилась лишь после настоящего окончания урока, того самого, которое «для учителя». И вот скажите на милость – как так? Сидит себе девочка на уроке. Вроде как учится. Вроде как даже прилежно. На переменках ходит всюду спокойно. Старается как-то контачить с одноклассниками, даже что-то кому-то объясняет по алгебре. Как в это время её внутренний ядерный реактор выдерживает без взрывов и выкрутасов?
Нет ответа.
Вместо ответа просто “ПОКА!” по окончании урока и прямо-таки ракетный пуск: Светина вылетает в дверь, а мы слышим грохот стула, который летит в противоположную сторону. Серьёзно, заканчивали бы на первом этаже – она в окно бы стартовала! Где это видано, чтобы десятиклассница срывалась и пулей вылетала? От младших девчонок такое можно ожидать, но от моих одноклассниц – увольте. Они цокают своими каблучками, манерно ведут беседы и ходят, точно в песне Леонида Максимова, «как каравелла по зелёным волнам», демонстрируя нам, парням, всё больше расцветающую женственность. Понимаете теперь, что я привык видеть в одноклассницах, и какой шок мы все испытывали от взрывных выходок Маруси?
И вообще. Вот это её “ПОКА!” – оно к чему? После её, скажем так, неоднозначного самопредставления первого сентября подобное прощание (да ещё с этим реактивным стартом!) звучало и выглядело как… не знаю даже! – как что-то высокомерное. А если кто-то хотел с ней переговорить после уроков? Типа, «Всё, я больше ни секунды не задержусь в вашем болоте» – так? Или не так всё же?
И как – КАК? – это должно было соотноситься с тем простым и очевидным фактом, что Маруся сама по себе оказалась вполне милой и доброжелательной. Про помощь одноклассникам я уже упоминал, так? Как-то на перемене я видел, как она вела к мед-кабинету какую-то мелюзгу. Ну, то есть она увидела, что человеку плохо, и не осталась безучастной. В таком ключе она всё больше включалась в нашу школьную жизнь, преодолевая обычное для новеньких отчуждение, и уже к концу сентября на её прощание в классе слышались ответные «пока». Которые она, впрочем, по прежнему не слушала особо, вылетая в дверь, как пробка из бутылки шампанского.
За себя же скажу так: чем дольше я наблюдал за новенькой, тем больше проникался симпатией. Как бы восстанавливал то самое первое впечатление, которое странная девчонка испортила неудачным приветственным словом.
Начнём с внешности: хоть форма и не располагает к особым изыскам, Маруся попросту умела носить вещи и правильно комбинировать разные варианты. Особенно мне нравилось её форменное клетчатое платье: не слишком короткое, оно просто чудесно подчёркивало её осанку. К слову,
