style="font-size:15px;"> – Молодец, быстро соображаешь. Это я говорю тебе, Жора. Амиру я бы посоветовал никогда не спешить высказывать мысли вслух. Разведчик должен уметь слушать и молчать. Больше запоминай, анализируй и думай, не давая волю эмоциям.
– Горячее сердце, холодная голова. – Жора произнес фразу, не раз слышанную от отца.
– Точно. Очень уместная цитата Феликса Эдмундовича про чекистов, – вновь улыбнулся Агаянц. – Читал труды Дзержинского?
– Нет, – признался Жора, – от отца слышал.
– Честность всегда надо ставить выше других человеческих качеств. Молодец, Геворк. Я ведь не ошибаюсь, так тебя называют родители?
– Да, так записано в свидетельстве о рождении. А друзья зовут Жорой.
– Я буду звать Амиром. Не запутаешься?
– Запомню. На память не жалуюсь.
– Молодец, – в третий раз похвалил его Агаянц.
С того памятного дня прошло полтора года. Группа Амира, куда вошли шестеро его друзей, состояла из армян, ассирийцев, лезгин. Все из семей, по разным причинам и в разное время покинувших Советский Союз: чьи-то родители в 37-м вместе с детьми бежали от репрессий, чьи-то, оказавшись неугодными властям, были высланы из страны. Тем не менее работали ребята бескорыстно, старались от души. Любовь к Родине вместе с кровью текла в жилах каждого из них. Где-то через год, уже оперившиеся, несмотря на школьный возраст, члены группы сами стали вербовать молодежь, в том числе среди иранцев, правда, только в качестве агентов. Каждый из группы помимо родного языка и русского знал фарси. Это здорово помогало. Правда, никакой оперативной подготовки у них не было. Навыкам ведения наружного наблюдения учились «на ходу», под присмотром старших товарищей из резидентуры. Сам Агаянц наставлял Жору: «Ты и твои ребята как пять пальцев должны знать все входы и выходы Тегерана, все его закоулки. На улицах города вы должны быть незаметными, но сами обязаны слышать и видеть все и всех». Агаянц не побоялся поручить подросткам непростое дело: выслеживать и выявлять фашистскую агентуру. И не прогадал. Последней и в голову не могло прийти, что против нее действовали, по сути, дети, справляющиеся с поставленными задачами виртуозно. Несмотря на то что руководил германской резидентурой неординарный разведчик Франц Майер. До того работавший в СССР под прикрытием сотрудника компании «Рейхсгрупп Индустри», он хорошо знал русский и фарси. Круглолицый, голубоглазый, рослый блондин-нацист – коварный, безжалостный враг, – был большим любителем преображаться в бородатых персов, иранских офицеров, коммерсантов и т. п. Особые приметы – шрам через всю щеку от левого глаза до уха, отсутствие фаланги безымянного пальца левой руки и след от ожога на груди. До августа 41-го группа Амира «держала» его плотно. Но с вводом советских войск в столицу Ирана Майер исчез. Даже прошла информация, будто он убрался в высокогорье, к вождям кашкайских племен, выступавших против централизованного правительства. Но кровавый след, который остался после убийства Мурата, говорил о том, что Майер затаился где-то, но не
