ногами топать. А дома соврёте, мол, машина сломалась. Ну, не мне вас учить. Выкрутитесь!
А на ваше спасибо наше пожалуйста. Ладно, скажу прямо. Вот твой, значит, допрос с пристрастием я выдюжил потому только, что повели вы себя как люди. Сами, значит, задавили, дак сами же и спасли. И героями себя не числите. Недаром Ирка-то в вас сразу души светлые под хламом всяким углядела. У них, у ангелов, на это дело глаз намётанный, почитай, врождённое чувство.
А вот и Маша. Что, пора? Ну ясно, по одному. Давайте вперёд, кто смелый!
Наш УАЗик резво катил по глухой лесной дороге. На заднем сидении, между мной и Михалычем, сидела Ирочка. Мы предлагали ей сесть впереди, но она отказалась.
Сказать по правде, на душе у меня было муторно. И я уже знал, почему.
УАЗ быстро съедал и без того недлинную дорогу. Ещё пара километров, и мы расстанемся.
Доктор Маша (я уже называл её только так) немного виновато объяснила нам, что, к сожалению, дорогу сюда мы все разом забудем, как только покинем лес. Психоблокада, или как там. Мы не обижались. Надо так надо.
Михалыч выглядел бодрее других. Он оказался в наибольшем выигрыше – доктор Маша играючи расправилась с его застарелым полиартритом и кучей других болячек. Но почему-то и он не выказывал особой радости.
Ирочка сидела притихшая, глядя в пол. Очень жаль, мне так хочется ещё хоть раз посмотреть в эти её удивительные глаза.
Она тут же подняла глаза и прямо взглянула на меня. Глаза в глаза. И нет у меня сил оторваться.
– А это правда, что кукушки никогда не строят гнёзд? – вдруг спросила она.
– Правда… – растерянно ответил я.
Ирочка перевела взгляд вперёд. Перед нами была та самая лужа-ловушка. Лёгкое движение бровью – и мы снова едем по мокрому асфальту.
– Вот и дед Иваныч мне то же твердит, – снова заговорила Ирочка. – А я не верю. Ведь не могут они все бросать своих птенцов? Ведь когда-то они вили собственные гнёзда? Это они потом так испортились. В процессе эволюции.
Мы в недоумении. При чём тут кукушки?
– А у людей тоже есть такие места, куда они подкидывают своих детей. Называются интернаты.
Мы все подавленно молчим. Что тут говорить?
УАЗ ползёт теперь, как черепаха по минному полю. Что-то не похоже на Эдика.
– Мама с папой часто спорят. Папа утверждает, что ещё далеко не всё потеряно, и не из таких положений выбирались. А мама говорит – необратимый процесс. Когда не хотят детей. Закон Элу-Лао, исключения неизвестны. Тем более для разумных. Надёжно, как ядерная война.
Теперь в пол не глядит только Эдик. Вынужден следить за дорогой.
– Дед Иваныч говорит проще. «Кто встал на путь кукушки – назад не вертается» – она вдруг коротко рассмеялась. – Он очень умный, дед, только, как любит повторять Коля-Хруст, «косит под лесоруба». Партизаном
