бросал его в рот, тщательно пережевывал, глотал, вычищал своим фиолетовым с белым нездоровым налетом языком зубы, десны, полости под губами – так энергично и открыто, что его напарнику – тоже чернокожему по имени Дойл Эванс – казалось, что два языка Муди, большой и маленький, вот-вот встретятся и какой результат ждать от этой встречи, одному богу известно, возможно, будет взрыв. Вот Муди снова почистил языком рот, полез за очередным орешком, пошуршал в кармане вскрытым пакетом, скривился от того, что пальцы его застряли в пакете, и ему пришлось помогать себе другой рукой, расстегнув для удобства пиджак. «Люди же смотрят», – мысленно отсемафорил ему Эванс. Нет, ему безразлично. В следующий раз он может положить пакетик в задний карман брюк, и когда его пальцы опять застрянут там, он поможет себе другой рукой, пропустив ее между ног, – иначе как достанешь?
От картины, которую Дойл Эванс нарисовал перед мысленным взором, его разобрал смех, и он, замаскировав его под кашель, издал хрюкающий звук.
– Что с тобой такое? – не глядя на партнера, а устремив взгляд на прозрачные двери зала прилета, спросил Муди. – Ты прямо как свинья.
– Извини. Что-то попало не в то горло.
– У тебя два горла? – удивился Муди, вычищая языком небо. – С ума сойти. Поэтому ты такой жирный. Имея два горла, надо запастись двумя задницами.
– С этим не поспоришь.
Эванс не так давно стал напарником Муди и еще не привык к его низкопробному юмору. Ладно бы разговор происходил в туалете вшивого автовокзала, – но они находились на территории ультрасовременного аэропорта, который обслуживал около сотни авиакомпаний и семьдесят миллионов пассажиров ежегодно, вблизи комнаты для молитв, где верующие всех религий и конфессий могли преклонить колено и обратиться к богу или священнику.
– Хочешь орешек?
– В следующий раз, может быть, – отказался Эванс.
Муди выудил из кармана фотографию человека, снятого анфас, и сличил ее с первым пассажиром, прибывшим из столицы Франции; им оказался парень лет двадцати пяти.
– Не он.
Дойл Эванс покачал головой: Муди валял дурака. Это означало, что он был на взводе.
– Снова не он. А вот это он.
Чернокожий контрразведчик помахал рукой, приветствуя человека лет пятидесяти.
Абд-Аллах Хасан, указав на себя пальцем и вопросительно округлив глаза, получил утвердительный ответ схожими знаками: «Да, мы встречаем вас».
Ливиец дождался своей сумки на транспортерной ленте и бодрым шагом направился к встречающим.
– Здравствуйте, сэр! – приветствовал его Муди. – Разрешите ваш багаж?
– Да, спасибо. – Он передел сумку Эвансу, поздоровавшись с ним кивком. На мгновение поймал себя на странной мысли: нет никакой агрессии против его страны – все это дурной сон, его встречают представители МИД; странно немного то, что среди них нет представителей ливийского посольства в Лондоне.
Вышагивая рядом с энергичным
