от нас остановились, в Стародубском лагере.
Денис хлопнул в ладоши:
– Да здравствует Суворов! Слава Суворову! – знаменитый полководец был его кумиром.
– Цыц! – Ежов нахмурил брови и погрозил ему пальцем. – Чумовой! Евдокима подымешь!
– Ну и что? Он тоже обрадуется!
– Цыц!
– А маневры когда?
– На утро смотр кавалерийским полкам назначен!
– Так уже скоро утро!
Денис снова громко ударил в ладоши, гикнул и собрался бежать вслед за конницей. Но крепкая рука казака подбросила его вверх и водворила в постель:
– Скоро, да не совсем. Так что поспи еще малость, неслух. Вот ужо достанется тебе от отца на орехи!
Денис покорно укрылся с головой одеялом, поворочался с боку на бок, но все же не выдержал, вскочил и щелкнул спящего Евдокима по носу. Не разобрав, в чем дело, брат захныкал и спрятал лицо в подушку.
– Евдошка, ты спишь?
– Дремлю. А что?
– Наш разговор слыхал?
– Слыхал, да в разум не взял.
– Как в разум не взял? Сам Суворов будет на маневрах.
При слове «Суворов» Евдоким оживился, ему тоже страх как захотелось взглянуть на прославленного полководца:
– Ну да?
– Вот те да!
– Знаешь что? – Евдоким сел на корточки и прошептал в самое ухо Денису: – Мсье Шарль сказывал, что Суворов с большой чудиной.
– Ну?! Да этот мсье Фремон сам того – большой фантазер.
– Вот те и ну! Недаром о Суворове ходя разные слухи. Он не выносит зеркал, не кланяется знатным вельможам, кукарекает.
– Ку-ка-ре-ка-ет? – удивился Денис. – Скажешь тоже. Зачем?
– А вот послушай. – Евдоким полуприкрыл глаза и таинственно произнес. – В полночь он выбежит из своей палатки нагой. Ударит в ладоши. Прокричит петухом «Ку-ка-ре-ку!» три раза.
– К чему это? Да еще петухом?
– Как к чему? Сигнал! Трубачи затрубят генерал-марш. Войско примется седлать коней. Начнутся маневры!
– Врет он все, твой Шарль, – прервал его Денис. – Отец сказывал, что Суворов не терпит лености. Он встает с первыми петухами.
– С первыми петухами? – усомнился Евдоким. – Давай поспорим!
– Давай! Только на что?
– На сладкое за обедом.
– Давай, – согласился Денис. – По рукам!
– По рукам!
Братья порешили не смыкать глаз, ждать рассвета, но вскорости не выдержали и незаметно для себя один за другим крепко уснули.
Спору этому так и не суждено было окончиться, потому что Суворов нередко чудил, шутковал, однако подобного никогда не проделывал. Очевидно, то была одна из выдумок его многочисленных завистников и недоброжелателей из придворного круга. Слава Суворова не давала им покоя. На такую вот «удочку» и клюнул легковерный француз.
Поутру дядька Ежов
