женский голос. – Папа, это я. Они меня увезли... Папа...
– Алло! – рявкнул Проханов.
Голос удалялся, понятно было, что трубку вырывают из рук. Слышался издали и посторонний голос, резкий, грубый, но слов разобрать было нельзя.
– Алло, с-суки...
– Ты слышал, подполковник? У тебя нет другого пути. Я даю тебе на раздумья сутки. Через сутки тебе еще раз позвонит дочь. Постарайся, чтобы это был не последний ваш разговор.
Голос с явным кавказским акцентом.
И сразу послышались короткие гудки.
– Вот так. – Подполковник поднял на меня свои темно-синие глаза, тяжелые под низко опущенными бровями. – Придется крепко подумать... Ох, крепко... И как бы я не додумался до чего-то нехорошего для них...
Он вдруг присел, словно боль в теле ощутил или усталость небывалая на него навалилась. Но, хорошо зная Проханова, я понял, что он не сломался, не занервничал. Он так собирает волю и концентрирует мысли.
– Да, – согласился я. – А майор Толстов на очереди. За тобой следом.
Жесткий взгляд подполковника Проханова уперся в меня.
– Каким образом? – не сразу понял он. – Они знают, где твоя дочь? Впрочем, раз мою в Уфе достали, то...
– Может быть, и знают. Только не такие они простофили, чтобы дважды по одному сценарию действовать. Ждать, мне кажется, следует другого.
– Чего?
– Мне ночью подменили пистолет. Это, – я показал «ПМ» из своей кобуры, – чужое оружие.
– Паленый «ствол»? – Леня соображает быстро.
– Скорее всего.
– Ты вчера вечером водку где покупал?
– Первую бутылку в магазине, когда сюда ехал. Потом, когда добавляли, магазин уже был закрыт, брал в киоске на остановке.
– Подсунуть что-нибудь не могли?
– Откуда же я знаю... Я вообще в ваших краях впервые покупаю. Продавала молоденькая девчонка. Кто-то там у нее в киоске еще сидел. Я видел из-за занавески мужские ноги. Он водку и подавал. Но кто там был и как я мог ждать с этой стороны угрозу?.. Думаешь, снотворное?
– Очень уж крепко мы спали. И быстро вырубились. У меня и сегодня голова кружится. Как правило, такого не бывает. Похоже, водка была с клофелином. Обычно его используют.
– Да. Визит мы прозевали. – Идет охота на спецназ?
– Похоже. И именно по этой причине Гаврош пока не подстрелила меня. А фээсбэшники с ментами ломают голову – как и почему я еще жив? А ларчик просто открывался. Началась жесткая вербовка. «Ствол» подсунули...
– Этот «ствол» мог уже быть засвечен где-то. Таких по России знаешь сколько гуляет...
– А если в сам момент засветки меня не было в том месте? За мной же не вели длительную слежку. Может у меня быть на тот момент алиби? Нет. Им нужно было сработать наверняка. И из моего «ствола» стрелять не стали, потому что на ихнем точно должен быть старый след. Хотят совместить старое и свежее. И звонят в ментовку. Сообщают о том, кто убийца
