ключицу. Но тебя это не остановило. Пришел черед плавания и легкой атлетики. Ну что ж. Воды я боюсь до сих пор. И кстати, уж не знаю почему, у меня хронический насморк. Что касается умения быстро бегать, то не слишком-то оно мне пригодилось в жизни, учитывая нынешние обстоятельства, верно?
А помнишь, как моя несчастная мать-библиотекарша просила тебя оставить мальчика в покое, а ты говорил, что книжки до добра не доведут и настоящего мужчину из него не сделают? Мать плакала и умоляла тебя вспомнить хотя бы о шахматах. Что ж, надо сказать честно, против шахмат ты ничего не имел, но только после тренировки по легкой атлетике (ты рассматривал меня в качестве прыгуна с шестом) и по плаванию (тут ты питал олимпийские надежды в стиле баттерфляй). Хорошо бы перепрофилировать парня на регби, мечтал ты, а я мечтал, чтобы ни одна твоя мечта не сбылась. Почти так и вышло.
Хотя опекал ты меня на совесть. Небось считал, что обязан именно так поступать по отношению к единственному сыну своего покойного брата. Ты же у нас человек долга. Если бы ты знал, как я тебя презирал всю жизнь за твое чувство долга и все твои прочие казенно-патриотические чувства. И за неспособность к простым, обыденным чувствам.
Потом еще были попытки сделать из меня гребца (академического), боксера (полутяжеловеса), что еще, все сразу ведь и не вспомнишь. Но как ты помнишь, к 16 годам ты окончательно во мне разуверился — и я наконец-то обрел долгожданную свободу. Наслаждался я ею недолго — всего два года, потом, тебе на радость, — служба во внутренних войсках, а к тому времени, когда я вернулся в Златогорск, ты сделал мне самый роскошный подарок (о таком я боялся даже мечтать): перебрался в Москву.
Последний раз мы виделись два года назад, на похоронах матери, ты прилетал продемонстрировать родственные чувства, а я тогда еще служил в армии, получил отпуск.
И вот я жил себе спокойно, ходил на службу и в самом страшном сне не мог подумать, что захочу тебя видеть, но что же мне теперь делать?! К кому мне обратиться?! И как подумаю о своей семье… Подставили меня! Козла отпущения сделали! Не убивал я, слышишь, не убивал!
Ради бога, ради моего отца, да, вот именно ради него, ради того, кого уже давно нет на свете и кому ты до сих пор должен… сил же никаких нет терпеть, милый дядечка, забери меня отсюда!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Твой несчастный племянник Игорь».
3
Денис Грязнов
В такую жару хорошо было пить охлажденный красный чай — каркаде. С лимончиком. И думать о пустяках. И слушать ненавязчивую музыку. Скажем, Филиппа Гласса или там Сьюзен Вегу, а можно и… ладно. Думать совсем уж о пустяках, правда, не получалось, поскольку приходилось размышлять, как бы поизящней закосить от вызова в суд. На прошлой неделе случилась накладочка. Выслеживая молодую супругу одного думского деятеля по его ревнивому заказу, Денисов сотрудник слегка превысил полномочия, ну и… неважно. Короче, теперь надо было в суд. Вернее, не надо бы. А вот еще такая незатейливая мыслишка пришла: а что бы завести себе собаку! Теперь вот и консультант
