свои последние вещи, Трофимов достал из шкафа, в котором висела разная одежда примерно его размера, спортивный темно-синий костюм, обул темные, под цвет костюма, кроссовки, стоявшие в нижнем отсеке шкафа, и вышел из комнаты.
Помня краткий инструктаж Андрея по расположению комнат в доме, Саша пошел по коридору к лестнице. Пол в доме был устелен мягким толстым ковролином – так, кажется, назывался этот материал. Идти по нему было приятно и легко, каждый шаг непривычно пружинил. К слову, единственный ковер, который он видел до этого, лежал в кабинете директора.
Спустившись по лестнице на первый этаж, он услышал отдаленные голоса из-за двери, которая вела в помещение, названное Андреем столовой. Подойдя к приоткрытой двери, он на мгновение остановился и прислушался к разговору.
– Наконец-то он с нами, – говорил так неожиданно свалившийся ему на голову дедушка. – Как он подрос за эти годы! Если бы его видели сейчас отец и мать… – Голос старика был печальным.
Саня затаил дыхание.
– Жаль, что этому не суждено случиться.
– Его отец был великим воином! – Это уже был голос Володи, и на его слова все отозвались одобрительно.
– Да, это так, но мы должны быть реалистами. В том страшном бою вряд ли кто-то выжил… – Снова голос старика.
Казалось, Сашино сердце сейчас выскочит из груди, он боялся пошевелиться. Они все знали его отца и маму и, скорее всего, очень уважали их. И еще одно… Язык! Язык, на котором они разговаривали, был иным! Да, да, именно! Иным по конструкции фраз, словарю, оборотам. Благодаря своему дару парень чувствовал инородность языка во всем, но в то же самое время казалось, что слышит его не в первый раз.
Внезапно разговор прекратился, и он услышал голос дедушки:
– Не стой возле двери, заходи, ты, наверное, уже проголодался.
Опустив глаза, стараясь ни на кого не смотреть, Саня стеснительно вошел в столовую.
– Разве тебя не учили, что подслушивать нехорошо? – спросил новоявленный дедушка с весельем в голосе.
– Так ведь безотцовщина, – нашелся внук с ответом, чем развеселил всех сидящих за столом мужчин.
– Ну садись, садись, безотцовщина, а то вон как глазищи горят! Почуял, видать, запахи с кухни.
«Фу, пронесло», – подумал Трофимов, садясь рядом с Андреем, который незаметно, как бы шутя, подтолкнул его локтем в бок.
Тем временем из кухни выплыла – да, да, именно выплыла – абсолютно круглая женщина. Среднего роста, лет пятидесяти, на лице румянец – наверное, от волнения, а может, оттого, что на кухне (как обычно бывает на всех «живых» кухнях) очень жарко. В руках она несла поднос, на котором стояли всевозможные мясные блюда, от запахов которых у Сани заурчало в животе. Пепельные волосы женщины были аккуратно уложены под чистой белой косынкой, а опрятный внешний вид разительно отличался от того, что привык видеть Саша в грязной интернатовской столовке. Битки свиные, котлеты, запеченные в духовке ребра и еще несколько
