Инспектор Вексфорд выступил в десятичасовых новостях по национальному телевидению. По словам сержанта Мартина, звонки стали поступать практически сразу, не успел номер телефона исчезнуть с экрана. Звонили доброхоты и злопыхатели: и те, и другие только запутывали следствие. Звонили просто хулиганы. Объявилась и владелица красного «опеля», которая пыталась обогнать инспектора, ее звали Сара Кассонс. Позвонил мужчина, рядом с которым припарковала машину Гвен Робсон, и сказал, что она приехала на стоянку где-то без двадцати пять.
Телефон не замолкал весь вечер: звонили водители машин, парковавшиеся на всех уровнях стоянки, но ничего особенного не сообщили. Тем не менее записывался каждый звонок. А в пятницу утром нашлась владелица синей «ланчии» – миссис Хелен Брук. Оказывается, она была на девятом месяце беременности, и в среду, в пять часов, в магазине здорового питания «Деметра» у нее начались схватки. Вызвали «скорую», роженицу отвезли в больницу «Стовертон-Роял».
Как бы ни были искренни эти люди в желании помочь полиции, никто не запомнил ни одного лица, зато некоторые шутники умудрялись давать самые неописуемые словесные портреты мифического преступника. Также позвонила продавщица, которая обслуживала Гвен Робсон около пяти часов вечера, и кассирша из супермаркета «Теско», на полчаса позже пробивавшая ей чек. Между тем двое полицейских из команды Вексфорда уже прибыли в торговый центр, чтобы опросить сотрудников. Арчболд допросил управляющего рыбным отделом «Теско»: тот утверждал, что около шести, перед самым закрытием, покупательница, по описанию похожая на Дороти Сандерс, устроила скандал. Значит, свидетельница появилась на стоянке сразу после шести, но инспектор и так это знал.
Тем же утром в морг приехал Ральф Робсон: ему предстояла мучительная процедура опознания. Убитую накрыли так, чтобы не было видно изуродованной шеи. Синюшный цвет, вызванный удушьем, уже сошел с лица, осталось лишь выражение неописуемого ужаса. Ральф подошел, опираясь на трость и прихрамывая, кивнул: «Да, это она». На этот раз он не плакал. Инспектор не присутствовал на опознании, так как допрашивал сторожа Дэвида Седжмана. Этот человек мог оказаться ценным свидетелем, но он ничего не видел, по крайней мере, не обратил внимания. Седжман помнил, как махал Арчи Гривзу на прощание, – но это у них ежедневная традиция, – а потом запер ворота. Но он не помнил ни женщину, которая металась по стоянке, ни убегавшего юношу, ни быстро ехавший автомобиль, ничего подозрительного.
– Все как обычно, – сказал Седжман. – Я закрыл ворота, сел в машину, припаркованную неподалеку, и отправился домой.
Небо было свинцово-серым, красное солнце низко висело над крышами. Сегодня Бёрден надел серый утепленный пиджак от «Кили», теплый, как печка, скрывающий худобу. Жена Бёрдена Дженни уехала к матери, под Майрингем. Теща Бёрдена совсем недавно перенесла операцию, и ей требовался уход. Бёрдена это беспокоило, он стал нервным и раздражительным, скучал по жене и маленькому сыну, но не желал ехать к теще. Он хотел, чтобы его семья скорее вернулась
