красивым, как сейчас: 37:1. Хотя это будет по-прежнему превосходный счет. Но стоит разменять крупную купюру, как в карманах уже кончается последняя мелочь.
А он даже не может воспользоваться диаграммой Алехина, чтобы узнать, как скоро «испортится» мозг, не зная, какие данные вводить – ни условий хранения тела, ни характеристик корабля. Короткое «инсульт» совершенно неинформативно. Кто ставил диагноз? Какова квалификация ставившего? Какие предшествующие симптомы?
Рахат тупо смотрел на экран и не знал, что делать.
Создавалось впечатление, что черноволосый не заинтересован в спасении клиента.
«Наверное, лет десять назад он был таким же, как Олжас, – мелькнула мысль. – Штаны просиживал. Работал головой».
Не было времени философствовать. Рахат вышел из кабинета и, ускоряя шаг, направился к лифту. Но знакомый кабинет с тяжелой дверью был закрыт.
Рахат навалился на дверь соседнего. За широким столом сидел худой, но розовощекий мужчина с тоскливыми глазами кабинетной крысы.
– Вам кого? – спросил он Рахата.
– Извините… в соседнем кабинете никого нет, а мне…
– Вам кого? – повторила «кабинетная крыса».
– Меня зовут Рахат. Я спасатель. Временно здесь. Только что в космосе умер наш клиент…
– Знаю, – отмахнулась «крыса». – Руководство осуществляет Митякис, и вас…
– Его нет! А данные, которые…
– Молодой человек. Я вам помочь не могу. Митякис минуту назад выехал на объект.
– Но… клиент… данные…
– Молодой человек. Вы спасатель?
– Да, но…
– Так и спасайте.
– Но данные…
– Вас что, в айноу забанили? – спросила «крыса». Глаза смотрели с тоскливой злобой. – Всего доброго.
Рахат понесся к себе. Его не отпускало чувство, что он – герой собственного ночного кошмара.
Вместо сухой, сжатой и подробной информации, которую он был должен получить от тех, кто занимается ее сбором, он искал ее сам. В айноу, гугле и эйке, продираясь через рекламные дебри сеошного мусора.
Через десять минут все же смог собрать, отжать и проанализировать тонны словесной шелухи. Кошмар продолжался: астронавты должны приземлиться через семь дней на спускаемой капсуле. И если в космосе еще можно сохранять тело и мозг, то при спуске… Понятно, какие в капсуле будут условия хранения. Мало того – место приземления лишь «предполагаемое». Где-то в степях родного Казахстана.
«Откуда такое средневековье?» – недоумевал Рахат. Зачем он полетел на эту нелепую Станцию, откуда есть возможность выбраться только на «Аресах»? И почему его угораздило полететь на «Союзе»?
Радовало только то, что посмертный диагноз Хорошеву ставил действительно неплохой врач.
Рахат уточнил кое-какие подробности: цель полета – свертывание Станции и ручной запуск зонда; температуру в капсуле при спуске – чересчур
