голову ему на грудь. Он согнул одну ногу, другую выпрямил – и это случилось снова. Призрак прошлого. Должно быть, он прокрался сюда, пока осеннее солнце заглядывало в окно. Сотни пылинок вихрились в легком ветерке, подхватывая хрустящие осколки воспоминания и слепляя их вместе. Я закрыла глаза. По крайней мере, пах он по-другому. Это расставило все по своим местам.
– Я хотел бы снова тебя увидеть, – проговорил он, пока я одевалась. – Позвони мне. Не для заказа. Пусть это будет настоящее свидание.
– Это было бы здорово, – отозвалась я и, пожалуй, вложила в ответ больше искренности, чем следовало. Он сунул мне в руку вместе с чаевыми свою визитку. Я прочла имя и сложила все в сумку. – Как-нибудь позвоню тебе, Малколм.
Суббота, 30 октября
Я – человек несуеверный, но мой гороскоп на сегодня полностью оправдался!
Кто-то из твоего прошлого пытается связаться с тобой, было в нем написано. Наилучший способ поведения в ближайшие недели – широко мыслить.
Эй, дайте мне передышку! Нельзя же так вот, сразу после судоку!
Я полезла в Сеть и проверила почту – письмо от Л., девчонки, с которой я училась в школе. Приятно для разнообразия получить неожиданную весточку не от кого-то бывшего, а от человека, о котором я действительно не прочь была разузнать.
В школе мы с Л. были неразлейвода, две горошинки из одного стручка, близняшки, разлученные при рождении. У нас оказалось много общего: одинаково грязное воображение и уроки французского – обнаружив это, мы отвергли освященную веками традицию школьниц обмениваться записочками ради гораздо более продвинутой формы общения: завели общий блокнот с идеями. Разумеется, большинство из них были и остаются негодными к публикации. Варьируются от безумных набросков мультяшной девочки из наших французских учебников, ласкающей анус своего кота пальцами ног, до опасных (полный и детальный список того, что бы мы сделали и с кем при наличии неограниченного времени, средств и гарантии отсутствия судебного преследования) и откровенно очернительских (портрет мастурбирующего учителя истории).
Так продолжалось несколько месяцев, пока по причинам, которые я сейчас могу лишь смутно угадывать, я не принесла этот блокнот домой, где его прочли мои родители. И пришли в ужас. И провели целых пару секунд в размышлениях о своем либеральном отношении к воспитанию детей, прежде чем позвонить родителям Л. После этого нам запретили общаться. Правду сказать, мы не стали друг из-за друга хуже, чем если бы вообще никогда не встречались. Разница лишь в том, что мы вели протокол своих мыслей.
Два года спустя мы снова стали осторожно, с оглядкой, дружить, оказавшись в одном классе по экономике. У остальных учащихся было примерно столько же способностей к научной деятельности, сколько у грядки с овощами. Очевидно, они все собирались когда-нибудь стать капитанами промышленности. Л. выбрала этот курс как необходимый для своей будущей профессии – юриста, я же потому, что это была единственная возможность вздремнуть в течение дня.
Мы
