Пронскій, пожавъ его руку. – Но скажите, какой-же здѣсь обычай? Ежели тотъ, что Г-нъ Сундуковъ изволитъ сердиться на тѣхъ, кто рано уѣзжаетъ, то я очень равнодушенъ къ его гнѣву, потому что, кажется, я въ первый и въ послѣдній разъ въ его домъ. – "Это первое, что онъ гнѣвается на тѣхъ, кто не досматриваетъ праздниковъ его до конца; но, разумѣется, для Вашего Превосходительства все равно, будетъ-ли онъ сердиться или нѣтъ; самое главное, что вы не дождетесь вашего экипажа, всѣ гостиныя лошади отсылаются на хуторъ, версты за три, и здѣшнимъ людямъ строго запрещено, не только по приказанію гостя ходить за его экипажемъ, но даже звать и собственнаго его слугу, котораго-бы могъ онъ послать на хуторъ. Игнатій Тимоѳеевичъ очень часто, и съ свойственною ему учтивостію, говоритъ намъ, что домъ его не трактиръ, чтобы поѣвши тотчасъ уѣхать, и что ежели онъ дѣлаетъ честь, зоветъ кого къ себѣ, то надобно знать этому цѣну: изъ чего-же онъ убытчится? Словомъ: ежели кто пріѣхалъ къ нему на праздникъ, то жди до конца." – Вотъ прекрасное угощеніе! – отвѣчалъ со смѣхомъ Пронскій. – Но, видно, дѣлать нѣчего; надобно вооружиться терпѣніемъ. Да что-жъ такое еще будетъ? – "О, Ваше Превосходительство! увидите еще много чудесъ." – Посмотримъ, посмотримъ; въ чужой приходъ съ своимъ уставомъ не ходи – прибавилъ Пронскій. – Впрочемъ, я и не въ претензіи, что по необходимости должно еще здѣсь оставаться; весьма любопытенъ досмотрѣть до конца праздникъ Г-на Сундукова: сядемъ пока. – Собесѣдникъ его кланялся, но сѣсть подлъ Его Превосходительства никакъ не отважился.
Изъ-за стола встали въ 6-ть часовъ. Пронскій посмотрѣлъ на свои часы: уже было 8-го половина. "Что-жъ такъ долго длится бездѣйствіе?" сказалъ онъ. "Пора-бы начинать еще какія нибудь штуки." – Теперь вѣрно мы скоро пойдемъ въ театръ – отвѣчалъ Лужницкій. И дѣйствительно, въ то-же время сдѣлался шумъ въ гостиной. Его Высокопревосх., по приглашенію хозяина, всталъ съ своего мѣста, и прямо по лѣстницѣ, черезъ балконъ, отправился въ театръ, бывшій въ саду; за нимъ гурьбою послѣдовали всѣ гости.
Спектакль начался Прологомъ въ честь Его Высокопревосходительства. Прологъ былъ сочиненъ, или, лучше сказать, составленъ, домашнимъ секретаремъ и главнымъ конторщикомъ Сундукова, въ родѣ Пана Чупкевича (Полубарскія затѣи, ком. соч. Кн. А. А. Шаховскаго). Онъ очень удачно извлекъ нѣкоторыя мѣста изъ сочиненнаго Державинымъ описанія праздника, даннаго Княземъ Потомкинымъ Великой Екатеринѣ, приклеилъ къ тому много стиховъ изъ его-же описанія обители Добрады, и заимствовалъ даже оттуда, весьма кстати: ау! ау! ау! Изъ всей этой смѣси, украшенной нѣкоторыми чудесными стихами, собственнаго сочиненія самаго автора, вышла такая галиматья, что безъ смѣха слушать было нельзя. Стихи говорилъ самъ конторщикъ-авторъ, одѣтый въ какой-то древній хитонъ, а домашняя пѣвица, въ видѣ Нимфы, пропѣла похвальную пѣснь, и надѣла лавровый вѣнокъ на бюстъ Его Высокопревосходительства. Потомъ, оба дѣйствующія лица, подошли къ оркестру, низко поклонились, и чрезъ капельмейстера подали говоренные
