земле, рядом друг с другом, прижавшись спинами к стволу дерева. Серега первым обнажил меч. Откинув в сторону пояс с ножнами, он взялся за рукоять двумя руками и набычился, готовясь к последней схватке. Он решил подороже продать свою жизнь. В рабство ему совсем не хотелось. И отчего-то он был уверен, что стрелять в них из арбалета верчеры не будут. Лех тоже меч вытащил, только выглядел он при этом очень неуверенно. Его растерянная поза говорила одно: «и как я тут оказался?».
– Смотри, Серк, а у наших птичек оказывается коготки есть, – удивленно заявил Барк.
– Так может пристрелить их как собак бешенных и всего делов? – предложил Грав, взводя тетиву арбалета.
– Зачем нарушать все веселье? Давайте, господа, позабавимся? Кто желает первым отведать свежее мясцо? – спросил Барк.
– Дозвольте мне, – вызвался Серк и, не дожидаясь разрешения, спрыгнул с коня.
«Ну, вот, похоже и все» – подумал Сергей.
Он очень сомневался, что им удастся выстоять против специально обученных рыцарей в мечном поединке. Но и сдаваться, поджав хвост, совсем не хотелось.
Одинцов вышел вперед, встал в стойку и приготовился биться насмерть.
Но внезапно капризная судьба опять вытворила финт, сохранивший беглецам жизнь и испортивший все веселье верчерам.
Вдалеке послышалось приближающееся пение боевых рогов. Судя по встревоженным лицам Барка и его сподвижников, помощь они не ожидали, значит, это княжеский отряд спешит забрать имущество Боркича. При любом варианте не стоит надеяться на свободу. Что в прорубь голым нырять, что в печку головой вперед лезть. Итог один будет.
– По коням! Уходим! – завопил Барк. – Этих с собой. Будут сопротивляться, пристрелите.
Серега не знал, что ему взбрело в голову. Он внезапно бросился вперед и ударил по мечу потерявшего бдительность Серка. Неожиданно ему удалось выбить меч из рук опытного рыцаря и, не долго думая, Одинцов заехал ему плашмя мечом по голове. Серк покачнулся, но удар выдержал. Кабанью голова так просто не возьмешь. Правда, хорошего настроения ему это не добавило. Насупив брови, он громко свистнул и протянул руку. Кто-то из рыцарей услужливо бросил ему свой меч. Серк поймал клинок и тут же набросился на Серегу. И на что он только надеялся. Что за мальчишеская выходка? В считанные секунды он оказался разоружен. Серк что-то гневно прорычал, перекинул меч в левую руку и от всей души вмазал Сереге в челюсть. Перед глазами помутилось. Ноги подкосились, и Одинцов рухнул на прелые листья, словно подпиленное гнилое деревцо. Сквозь ватный туман восприятия он услышал испуганный голос Леха:
– Сдаюсь. Сам сдаюсь.
Правда, судя по глухому удары, это ему не помогло. Серк и его от щедрот душевных приложил.
Двое спешившихся рыцарей подняли беглецов и перекинули поперек своих седел. После чего вскочили на коней и пустились вскачь вслед за удаляющимся отрядом.
Ничего из этой дороги Одинцов толком и не помнил. Сознание то возвращалось к нему,
