Если прислушаться, он мог бы различить отдельные слова.
Под квартирой находится что-то вроде антикварной или сувенирной лавки. Последние пару дней она была закрыта, но сейчас явно открылась.
Отключившись от доносившихся снизу звуков, Джед вернулся к поискам стакана.
– Я очень тебе признательна, Джон. Спасибо, что встретил нас здесь.
Дора поставила одно из новых приобретений – лампу с круглым плафоном – рядом со старинным кассовым аппаратом.
– Не стоит благодарности. – Тяжело дыша, муж Офелии втащил еще один ящик в забитую разнообразными товарами кладовку.
Джон Брэдшоу продавал «Олдсмобили» в Лэндсдауне и два года подряд завоевывал титул «Продавец года», чему немало способствовала его сдержанная, даже несколько стеснительная манера общения с клиентами. Окружающих также привлекало его честное лицо, которое можно было бы назвать некрасивым, если бы не застенчивый взгляд светлых глаз. Еще одной особенностью долговязого Джона было то, что, несмотря на все кулинарные изыски Офелии, он никак не мог хоть немного пополнеть.
Джон улыбнулся Доре и поправил соскользнувшие на кончик носа очки в темной массивной оправе.
– Как тебе удалось купить так много за столь короткое время?
– Опыт. – Чтобы чмокнуть Джона в щеку, Доре пришлось привстать на цыпочки, затем она наклонилась и подхватила младшего племянника, Майкла. – Эй, лягушонок, ты скучал по мне?
– Не-а, – протянул малыш, но улыбнулся во весь рот и обхватил шею Доры пухлыми ручками.
Ли строго взглянула на остальных детей.
– Риччи, вынь руки из карманов. Мисси, перестань кружиться.
– Но, мама…
– Господи, – Ли вздохнула и расплылась в улыбке. – Я дома. Дора, помочь еще чем-нибудь?
– Нет, теперь я справлюсь. Еще раз спасибо.
– Ну, если ты в этом уверена… – Ли обвела взглядом магазин. То, что сестра может функционировать в такой тесноте, до сих пор оставалось для нее тайной за семью печатями. Они выросли среди полного хаоса, каждый день начинался с новой драмы или комедии. Повзрослев, Ли пришла к убеждению, что строгий порядок – единственный способ сохранить душевное здоровье. – Я могла бы заглянуть завтра.
– Нет. У тебя выходной, и я рассчитываю на свою долю домашнего печенья. – Провожая семейство к двери, Дора сунула племяннице фунтовый пакет «М&М» и тихо приказала: – Поделись с братьями. И не смей говорить маме, откуда у тебя конфеты. – Затем она взъерошила волосы Риччи. – Сматывайся, зануда.
Риччи ухмыльнулся, показав широкую щель на месте двух передних зубов.
– А если ночью сюда заберутся взломщики и все вынесут? – Он протянул руку к уху Доры и потрогал длинную сережку, гроздь цитринов и аметистов. – Я мог бы посторожить и перестрелять их всех.
– Спасибо, Риччи, – очень серьезно сказала Дора. – Не могу выразить
