ответить Майклу.
Вот появилась толпа разъяренных крестьян, он пытался их остановить от похода на имение лорда Дерби. Он знал, что последует, когда они появятся у железных ворот имения. Он знал, потому что уже был там, не три года назад, а ребенком, когда его отец повел такую же толпу против англичан. Он пробовал убедить людей, что у них ничего не выйдет, но не мог произнести ни слова, схватил за руку Бойла, отца Пег, но тот, кажется, не заметил. Он пытался остановить Флинна, но тот вдруг исчез прямо перед его глазами. И вот уже горит имение, появились солдаты, и он был там, и нож торчит из живота солдата в красном мундире, почти мальчика, и тот смотрит на него, и вопрос застыл в его глазах – за что? И Шон поднял голову и увидел сверкающие глаза британского офицера. Это полковник Рид смотрел на него с ненавистью.
Шон знал, что задумал Рид. Он пытался догнать его, но тот ускакал прочь. И вот он бежит к дому, где прячет свою семью, и уже на бегу знает, что там найдет, и ему было плохо от отчаяния и бессилия. Он опоздал, и дом был охвачен пламенем, он кричал, звал их, но нигде не находил. А потом нашел Пег и только бессильно смотрел, как она умирает на его руках.
Шон закричал и сел. Пот градом катился по телу.
Он еще был там, в маленькой голодающей деревне, в нескольких милях от Килвора. Там были дым и огонь, крики и удаляющийся топот копыт. Сотрясаясь от рыданий, склоняется он над своей избитой, в крови, умирающей женой и ее нерожденным ребенком.
Постепенно он вернулся в реальность. Он находился в лесу один. Стреноженная лошадь, украденная накануне в Корке, паслась невдалеке.
Шон трясся всем телом и не мог остановить дрожь. Оставалось лишь ждать, когда она прекратится. Отошел на край поляны, встал на колени, и его вырвало.
Он вспомнил, что он в Адере. Недалеко отсюда, на другой стороне леса, был его дом, где он жил с восьми лет. Сейчас в этом огромном доме находится его семья: граф, который воспитывал его как сына и которого он любил как родного отца, мать и братья. И Эль.
Он поднялся с земли, постоял, пошатываясь.
Но она больше не была той Эль. Она вызывала у него теперь другие чувства. Это было неприкрытое вожделение, он видел вместо прежней девочки и юной девушки женщину, понимал, что это неправильно, он страдал, в нем поднималась паника, которую он не мог подавить.
Эль превратилась в прекрасную женщину, он с трудом узнавал ее. Впрочем, она осталась такой же бесстрашной и упрямой, как когда-то. Он мог отнести свое влечение на счет того, что он два года не был с женщиной и поэтому его тело так ответило на ее соблазнительную красоту. Но ведь он едва замечал женщин на улицах Корка. Даже хорошенькая дочка сапожника вызвала в нем лишь легкий, мимолетный интерес.
И он не обманывал Эль, предупреждая, что ей следует его опасаться, он уже не контролировал себя. Он боялся солдат, которые явятся за ним, потому что не хотел подвергать ее риску. Ее взгляд говорил, что она все еще любит его, и, может быть, сильнее, чем прежде. Она не хотела его понимать, отказывалась бояться и не собиралась от
