для пионеров Тегерана. Или как отнестись к тому, что сын трое суток напролет пропадает в Кольцевой, если было официально сказано – отряд работает на разборке завалов?..
…Денис грустно улыбнулся и вошел в ворота школы…
…Хотя пионерский отряд и располагался в здании школы – к школе как таковой он не имел никакого отношения. Пионерами в Русской Империи была примерно треть мальчишек и четверть девчонок десяти-шестнадцати лет; остальные почти все хотели этого неистово, но отбор был очень серьезным, учитывалась масса критериев. Поэтому в отрядах имени Жени Арефьева и Лены Тарьянен[3] были мальчишки и девчонки со всего юга Петрограда, в большинстве своем даже учившиеся не в пятой школе.
Денис обогнул главный школьный корпус по аллее, обсаженной все теми же соснами и можжевельником, – и оказался у парных дверей, фосфоресцирующие таблички над которыми утверждали, что именно здесь, и нигде более, располагаются вышеуказанные отряды и что время работы круглый год с 8.00 до 19.00. Ниже было подписано:
Хе-хе
и
и с 19.00 до 8.00
Еще ниже – нарисован символ пионерорганизации – золотая прямая ладонь, только вместо горящего на ней огня с тремя лепестками было написано:
Подайте будущему нации на новые спальники.
Надпись про спальники была относительно свежей. У Дениса при виде ее даже слегка исправилось настроение. Он хотел почитать, что там прибавилось на большущей доске объявлений справа от входа, но потом как-то сразу вспомнил, что пришел сюда не за этим…
…Внутри становилось совершенно ясно, что официальная надпись на двери и правда «хе-хе» для здешних обитателей. Черные береты, алые галстуки плюс нашивки всех рангов и специальностей кишели прямо с вестибюля; островок спокойствия был лишь у знамени отряда и Стенда Славы, возле которых с палашами наголо замерла дежурная смена с горнистом. Дня явно не хватало; впрочем, если бы кто-то предложил мальчишкам растянуть сутки до двадцати шести часов и выключить сон – они бы с радостью согласились. Денис отлично знал, что такое эти ночные смены, хотя ему лично лучше работалось днем.
Войко следовало искать на подземном этаже, скорее всего – в мастерской, где создавался образец вездехода для разведчиков Марса. То приветствуя салютом знакомых, то отмахиваясь от других очень похожим жестом, Денис пробился к лестнице и спустился по ней в обычной манере – через три ступеньки. Мало ли что горе. Это не причина для того, чтобы наступать на каждую ступеньку… В третьей школе в прошлом году сконструировали воздушный лифт – кто-то прочитал где-то, что такое вроде бы возможно, и лифт склепали, и он даже месяц исправно работал, доставляя всех с этажа на этаж слегка потрепанными, но зато веселыми и быстро… Накрылся лифт, когда в него заманили школьного заведующего учебной частью по воспитательной работе. О подробностях тамошние пионеры умалчивали.
Нижний этаж был не такой шумный.
Женя Арефьев – в самом начале ядерной войны тринадцатилетний питерский беспризорник Женя Арефьев в течение нескольких дней уводил в отлично изученные им подземные лабиринты города не успевших выбраться за его пределы детей и взрослых. Умер от лучевой болезни после одного из рейдов, которые не прекращал даже после того, как спасенные им люди его пытались оставить «внизу» силой. Лена Тарьянен – пятнадцатилетняя карельская девочка, в период наземных боев после ядерной войны расстреляла из брошенной установки ЗСУ 23-2 колонну прибалтийских оккупантов недалеко от Парголова. Погибла в этом бою.
