корабль уже отчаливает.
– Это… нуж…
– Нет, – сказал я резко.
– Тысячи людей умрут… монастыри будут разрушены… Сгорит… а Тьма… восторжествует…
Голос оборвался, фигура уменьшилась до шаровой молнии, а та с жутким треском взорвалась. Меня швырнуло на переборку, в голове грохот и боль во всем теле, я в испуге залечил в себе все ушибы и поднялся. Во рту соленый привкус, но даже кожа на костяшках пальцев уже под лохмотьями содранной розовая, чистая.
На языке остались слова, что я так долго шел к Югу, что он уже по ту сторону океана, что ничто меня не сдвинет и не остановит…
Пес поднял голову и смотрел выжидающе. Я зло и отвратительно выругался, потом еще и еще раз, но злость и бессильная тоска не уходили и не рассасывались, а чувствовать себя говном, ох, как не хочется, это другим могу казаться орлом, но себе цену знаю.
И все равно я плыву на Юг, сказал я себе резко. Всех не наспасаешься. Да пошли они все на хрен, я и о себе должен подумать. В конце концов я чего-то стою, так что не надо мне о высших ценностях. Сейчас каждый за себя, один Бог за всех…
На лавке в поле бокового зрения возникла фигура. Я торопливо повернулся, в глаза бросилось знакомое удлиненное и с заостренными чертами лицо, красивый излом бровей и насмешливо прищуренные глаза.
На этот раз он в красивом темно-зеленом камзоле, скромном и со вкусом отделанном на воротнике золотом, единственное украшение. Я пялил на него глаза, еще не придя в себя от появления Тертуллиана, а Сатана мягко улыбнулся.
– Вы всякий раз так удивляетесь, сэр Ричард!.. А ведь это вы меня призвали. Как и все предыдущие разы. И хотите, чтобы я сказал вам простую и понятную истину: в мире везде несчастья, везде проливают слезы сироты и вдовы, везде несправедливость… Сэр Ричард, вам не поспеть везде! Да вы и сами это понимаете. Гм, понимали…
Я вскрикнул в бешенстве, но уже на самого себя, на свою дурость:
– Знаю! Но там умирает Барбаросса!
Он хмыкнул:
– Король… Не потому ли спешите?
В его черных, как бездны космоса, зрачках зажегся огонек интереса. Я огрызнулся:
– Мне от него ничего не надо! Но он лучше многих… Потому не бросаюсь помогать всем-всем обиженным на свете, да хрен с ними, их слишком много, но Барбаросса намного лучше… и достойнее. Я не мать Тереза, чтобы ринуться в Африку каких-то там бушменов или готтентотов лечить от запора. Да, буду помогать только своим друзьям! А еще и тем, кого считаю очень хорошими людьми… да и то, если делать больше ни фига не надо. Я же демократ!
Он напомнил с непривычной ранее резкостью в голосе:
– Вы уже на палубе корабля. Капитан подгадал к мистралю, это такой ветер, что понесет вас через океан по прямой, не нужно даже галсами… Такая удача выпадает редко! Пребывание на Юге даст вам больше, чем десять таких королей, как Барбаросса!
Я оскалил зубы в невеселой усмешке превосходства.
– Я слышал, что все ваши расчеты
