мне нужно поговорить, – потребовала она.
Ну вот! Теперь ей, что называется, приспичило! Помчалась за мной под таким ливнем…
Я, не задумываясь, жестом показала Вере, чтобы она садилась на переднее сиденье рядом со мной. Пока она обегала мою «девятку», «Газель» отчалила. Видимо, Вера остановила первую попавшуюся машину и попросила водителя во что бы то ни стало догнать бежевую «девятку». Ясно, после моего ухода она очень быстро опомнилась и все-таки решилась на откровенный разговор. Интересно, что она собирается мне сказать?
– Вас, кажется, зовут Татьяной, – усевшись рядом со мной и тяжело вздохнув, первой заговорила Вера Сомова.
– Да, до сегодняшнего дня меня так звали, – не удержалась и съехидничала я, но тут же об этом пожалела. Не в моих правилах портить отношения с людьми, которые каким-либо образом могут помочь в расследовании преступления.
– Мне нужна ваша помощь, – как-то робко взглянув на меня, пояснила Вера. – Извините меня. Наверное, это звучит странно… только что я не хотела вам открывать, можно сказать – выгнала вас и тут же обращаюсь с просьбой.
Вера закрыла глаза и замолчала. Я видела, как она тяжело дышит и нервно теребит свой шелковый шарфик, как пытается и не решается начать разговор.
– Конечно, Вера, конечно, – успокоила я женщину. – Я могу вам помочь. Вам и вашему мужу. Я работаю на него. А если я работаю на него, то это значит, что и на вас. Правильно?
– Да. То есть нет… – раздался странный ответ. Я видела, что Вера сильно запуталась в своих чувствах и поступках. Она хотела что-то объяснить, но, видимо, не находила слов.
– Как вас понимать? Вы хотите сказать, у вас с мужем уже не такие отношения, чтобы я смогла помогать вам обоим?
Вот это я закрутила! Сама не поняла, что сказала, умница тоже нашлась. Сомовой сейчас явно не до самоанализа и воспоминаний о совместно прожитых годах с великаном-мужем.
– Да, в последнее время у нас не все ладилось. То есть я все еще люблю его, но…
Вера разрыдалась и опять не смогла закончить фразу. И вообще мне показалось, что она вот-вот выскочит из машины и скроется за пеленой дождя. Вот так запросто убежит от меня, так ничего и не сказав.
– Что «но», что? – торопила я Сомову.
А она просто плакала.
– Дело в том, что мне угрожают. Я не могу сказать больше, извините, – сквозь рыдания прошептала Вера.
– Поэтому вам и нужна моя помощь? – настаивала я.
Но Сомова вдруг передумала. Она начала успокаиваться, и слова посыпались сами собой, только совсем не те, которые я ожидала услышать.
– Нет-нет, лично мне уже ничего не нужно, – твердила Вера. – Просто я не хочу впутывать вас в этот кошмар. Мне все равно уже не жить. Меня преследуют. Но вам, Таня, я советую отступиться от дела моего мужа. Его все равно упекут в тюрьму.
