много людей, музыкально одаренных. Я сама когда-то мечтала стать певицей, делала успехи, но в итоге выбрала журналистику. И я надеялась, что моя дочь может унаследовать музыкальные гены. Мы с ее отцом придумали даже такой эксперимент, едва она появилась на свет. В буквальном смысле. Решили повторить опыт одной европейской семьи, о которой прочли в «Комсомольской правде». В комнате новорожденного сына та семья создала атмосферу для эстетического формирования мальчика. И мы пошли по тому же пути. Повесили в комнате картины и репродукции художников, в том числе моего любимого Микалоюса Чюрлёниса, установили проигрыватель для виниловых пластинок, и там постоянно, изо дня в день на протяжении года звучала классическая музыка. Чаще всего – «Времена года» Чайковского. Не буду утверждать, что эти наши наивные попытки уже в нежном возрасте «разбудить гены» выявили потом ее неодолимую тягу к музыке. И потом, спустя шесть лет, для меня не было вопроса, учиться ли нашей девочке в музыкальной школе. Поэтому сейчас читать в социальных сетях упреки наиболее радикальных поклонников Дианы в том, что я «бревном легла» на пути своего талантливого ребёнка, мне и смешно, и обидно. А потом она написала первую песню и показала мне. Я спросила: «Кто это?» Она ответила: «Я». Как?! А ещё что-нибудь есть? Диана смутилась, но вскоре спела мне ещё одну собственную вещь, затем другую… Я помню эту дрожь предвосхищения настоящего таланта».
Диана с мамой – Галиной Анисимовной
Здесь мы слегка поторапливаем события. С первыми опытами самостоятельного творчества Арбенина знакомила родственников и друзей в начале 1990-х. Ни в музыкальной школе, ни вскоре после ее окончания своих песен у Дианы ещё не было. Ей хватало тех, что сочиняли другие. «Я пела много из БГ. Знала наизусть весь альбом «Равноденствие». Это, к слову, был мамин любимый альбом. Майк очень нравился. В Цоя не въезжала. Для нас он всегда был просто Цой, без героического ореола. Что-то из Шевчука исполняла, и из «Бригады С». Достаточно было».
Музыкальную школу Диана осилила примерно на том же «автопилоте», что и общеобразовательную. Без драйва и удовлетворения. Желания совершенствоваться в данном направлении у неё не было, как позднее не обнаружилось тяги и к любому институту.
«К экзаменам в «музыкалке» я готовилась за день. Заучивала, что нужно, сдавала и… уплывала в туман, – вспоминает Арбенина. – Мне советовали идти дальше – в музучилище, потому что я классно играла на пианино. Но я туда не пошла. Что, по-моему, вполне естественно. Совсем не до того было. Душа и мысли мои наполнялись другими вещами. Тогда я училась, кажется, в девятом классе, и у меня как раз случился «первый мальчик» – Женя Горбунов, который сейчас живет в Воронеже. Косвенным образом он спас меня от возможного самоубийства. Мне в то время нравился другой юноша – Дима Губкин. Но на одной из вечеринок я увидела, как он увлеченно танцует с моей одноклассницей. Бешено его приревновала, убежала домой,
