плющ, поднимавшийся по стенам домов, смотрела на крыши, спрашивала прохожих, не видели ли они случайно черно-белого котенка с пятном вокруг глаза. Никто не видел Мьоли́.
По мере того как Анита удалялась от Разрисованного дома, город – этот лабиринт из воды и света – все больше восхищал. Освещенные ярким солнцем крыши с их кружевным рисунком походили на пламенеющие гирлянды, а фасады дворцов казались позолоченными.
– Мьоли́! – который уже раз позвала Анита, выходя на совершенно пустую площадь Святого Тровазо. Ни души не было ни на солнечной стороне, ни в тени огромной церкви, ни на пятнистой брусчатке. Одна только Анита бродила тут в поисках своего пропавшего котенка.
Девочка остановилась. Эта удивительная, необыкновенная тишина, какую невозможно себе представить ни в каком другом городе, помогала ей думать. А думать Анита любила.
Ей нравилось улетать за какой-нибудь мыслью, оказаться у нее на поводу, уходя в разные стороны, куда только она может повести, а потом вдруг спохватиться, вспоминая, что же она только что делала или что нужно сделать.
Найти котенка.
Немедленно.
Она огляделась. Ее дом находился недалеко, на соседней улице. Отсюда даже видна беседка, увитая глициниями. Значит... Если Мьоли́ перескочил через невысокую каменную ограду, он легко мог перебраться и на тот большой желтый дом, а потом по крышам отправиться в старый монастырь и спрыгнуть на землю...
– Практически куда угодно мог убежать, – решила Анита, оглядываясь.
Она повертела в руках резинку.
Кошки обычно привязываются к одному месту, подумала она.
В таком случае она знает, где искать Мьоли́. В небольшом помещении на площади Святого Тровазо. Это последний в городе ангар, где еще строят гондолы. Три недели назад Мьоли́ убежал туда, спрятался между лодками и пропал. Оказывается, сидел в гондоле.
Анита невольно улыбнулась. Да, решила она, наверное, он опять забрался туда.
Крытый ангар для лодок на площади Святого Тровазо представлял собой небольшой деревянный дом, очень похожий на сельский домик в Альпах, отчего казалось, будто он упал сюда, на берег лагуны, прямо оттуда. В ангаре стояли на деревянных подставках только три гондолы, и вроде бы никого не было.
Анита смотрела внутрь сквозь решетку, прислонясь к ограде, потом услышала чьи-то шаги.
– Извините! – сказала она, привстав на цыпочки. – Извините!
Из деревянного домика вышел высокий, сутулый человек, и девочка спросила, не видел ли он котенка.
– Нет, не видел! – ответил строитель гондолы с ярко выраженным венецианским акцентом. Потом снял шапку и с усмешкой добавил: – Пойди спроси у Вичентин в номере восемьдесят девять. И понадейся, что и там никто не видел его.
Анита сказала спасибо и убежала. Она знала гос под Вичентин, живущих в доме номер восемьдесят девять, и знала, что вовсе это неправда, будто они едят кошек, поэтому
