что на позиции роты Андрухаева наступал отборный батальон немецкой пехоты из дивизии СС «Викинг» при поддержке артиллерийского огня и вражеской авиации – «Юнкерсов»74. В опубликованном после войны очерке говорилось, что «все товарищи Андрухаева погибли»75. В последующих описаниях раненый политрук под угрозой окружения приказывал своим бойцам оставить позицию, а сам оставался прикрывать их отход76.
Встречаются разночтения и при изложении последних слов героя. Согласно наградным материалам, положенным в основу первых описаний, Андрухаев подорвал себя и окружавших его немецких солдат с возгласом: «Возьмите, гады!»77 Однако эта фраза, видимо, показалась недостаточно корректно звучавшей в устах героя, и позже появились другие слова, несколько отличавшиеся от прежних: «Фашисты устремились к окопу на высоте, чтобы взять раненого политрука живым. «Рус, сдавайс!» – орали они, окружая его. Андрухаев поднялся во весь рост, подпустил к себе гитлеровцев и, крикнув в ответ: «Русские не сдаются!» – подорвал врагов и себя последней гранатой»78. Именно это описание использовалось в большинстве работ, рассказывавших о подвиге героя, как наиболее соответствовавшее официальной идеологии. Источник происхождения данной фразы, вопрос о котором неизбежно возникал у многих читателей, связывался с использованием материалов допросов попавшего в плен немецкого офицера79.
В описаниях конца 1970-х – начала 1980-х гг. появился еще один фрагмент, связавший судьбу Х.Б. Андрухаева с Л.И. Брежневым, являвшимся в момент рассматриваемых событий заместителем начальника политуправления Южного фронта: после боя тому «принесли листки в рыжих пятнах крови с обгоревшей фотографией – все, что осталось от партийного билета политрука Хусена Андрухаева. Держа в руках эти листочки, Леонид Ильич сказал стоявшему рядом командиру дивизии:
– На советской земле Хусен был хозяином, и не мог он ответить немцам иначе, как «русские не сдаются…»80.
Дополнительные детали и подробности стали результатом последующей литературной обработки, предпринятой с целью усилить воздействие на читателей совершенного подвига. Враг приобретал в новых описаниях все более опасный и жестокий характер, герой жертвовал собой ради спасения товарищей, бойцы отступали по полученному свыше приказу. Вполне вероятно, что события именно так и происходили, но сам процесс реконструкции представлений о подвиге героя достаточно типичен, позволяя говорить о тенденциях мифологизации образов реальных участников войны. Появление же фрагмента, связанного с Л.И. Брежневым, было прямо продиктовано конъюнктурными обстоятельствами, и после ухода из жизни в 1982 г. генерального секретаря ЦК КПСС он исчез из последующих описаний. Вышесказанное не ставит под сомнение значение подвига Х.Б. Андрухаева, а лишь иллюстрирует особенности формирования стереотипных образов и символов Великой Отечественной войны.
Немало специальных исторических работ и популярных очерков рассказывало о
