депортации как антигуманные и беззаконные акции, как «произвол сталинского тоталитарного режима». Отдельные авторы говорят о геноциде в отношении репрессированных народов179. В то же время причины депортаций получили разное объяснение в историографии. Формальным поводом для них послужили стандартные обвинения в «предательском» поведении отдельных народов, оказавших массовую поддержку захватчикам в период оккупации региона, создававших бандформирования, нападавшие на советские войска. Однако значительная часть исследователей отвергает данные обвинения и объясняет депортации тремя основными причинами: 1) необходимостью расширения территории Грузии «за счет исконных земель северокавказских народов»; 2) стремлением ряда руководителей региона переложить ответственность за провал партизанского движения на отдельные народы; 3) потребностью Сибири, Средней Азии и Казахстана в дешевой рабочей силе180.
Версию о том, что депортация северокавказских народов имела своей целью «очистить» один из лучших по природно-климатическим условиям регионов для Грузии, из исследователей первым, вероятно, высказал Х.-М. Ибрагимбейли181. Впоследствии она нашла широкое отражение и в работах других авторов182. В качестве одного из аргументов ими приводится почвенная карта Северного Кавказа, изданная в 1942 г. Академией наук СССР, где административный центр Карачая город Микоян-Шахар (ныне – Карачаевск) уже получил грузинское название Клухори, которое он носил в 1943–1957 гг.183 Авторы одной из обобщающих работ по истории карачаевцев и балкарцев, соединяя первые две версии, указывают на то, что в насильственном выселении были заинтересованы сразу несколько группировок – «грузинская» (во главе с «национал-державниками в Кремле»), «ставропольская» (Суслов и его «полководцы») и «кабардинская» («кабардинский национал-большевик Кумехов» – руководитель партийной организации Кабардино-Балкарии в годы войны)184.
Возражая им, другие историки отмечают, что территории выселенных народов передавались не только Грузии, а депортации подвергались и народы, вовсе не граничившие с Грузией. Кроме того, политику на Северном Кавказе «определял далеко не один М.А. Суслов»185. К.-М.И. Алиев указывает на то, что в случае использования первой версии, даже подкрепленной документальным материалом, причины подменяются следствиями. Вопрос об изменении административных границ решался уже после депортации народов, да и передана была Грузии только небольшая часть территории Карачая. Между тем «Сталину ничего не мешало отдать Грузии если не всю область, то хотя бы ее большую часть»186.
Значительная часть авторов видит корни депортации в самой природе советского тоталитарного режима187. По мнению В.А. Тишкова, цель этнических депортаций трудно объяснить какими-либо мотивами, «кроме как безумными геополитическими фантазиями «вождя народов» или его маниакальной подозрительностью». В то же время он указывает на «соображения по использованию рабской силы для осуществления индустриальных
