Мне показалось интересным увидеть Гитлера в кругу поклонников. Поскольку сам Хюнлейн был достойным человеком, с которым легко было работать, я принял его приглашение. Гитлер произнес речь об истории революций, блеснув при этом неплохим знанием истории, и в своей речи, длившейся несколько часов, наглядно показал, что каждая революция, по достижении своих целей и прошествии времени, должна смениться процессом эволюции. Именно сейчас, утверждал он, и настал такой момент для революции национал-социалистов. Он призвал своих последователей иметь это в виду. Оставалось только надеяться, что его указания будут приняты к выполнению.
Процесс создания бронетанковых войск уже пошел, и за 1933 год был достигнут значительный прогресс. Экспериментальные и тренировочные учения с муляжами в большой степени прояснили вопросы взаимодействия между различными видами вооружений и укрепили меня в убеждении, что танки только в том случае смогут полностью выполнить свою роль в современной армии, если их рассматривать как часть главного оружия и снабдить полной поддержкой вспомогательных моторизованных частей.
Если тактическое развитие было налицо, то ситуация с техническим оснащением беспокоила все больше. Одним из последствий нашего разоружения по Версальскому договору стал тот факт, что наша промышленность вот уже много лет не производила военной продукции; в результате не хватало не только опытных рабочих, но и производственного оборудования, чтобы воплотить наши намерения. Особенно большой проблемой было производство достаточно прочного броневого листа. Те, что были выпущены, сразу разлетались, как стекло.
Немало времени заняло и выполнение наших требований по части радиосвязи и оптики – надо признать, самых технически сложных областей. Однако я никогда не пожалею об усилиях, затраченных на то, чтобы обеспечить нашим танкам качественный визуальный обзор и радиосвязь. В отношении последней мы до конца превосходили противника, и это в некоторой степени компенсировало наше отставание по другим аспектам.
Осенью 1933 года командующим сухопутными войсками был назначен генерал барон фон Фрич. Во главе армии встал человек, которому полностью доверял офицерский корпус. Это был человек благородной, рыцарской души и вместе с тем умный, осторожный солдат с основательными тактическими и оперативными взглядами. Он не очень хорошо разбирался в технике, но всегда был готов без предрассудков воспринимать свежие идеи и принимать их, если они казались ему правильными. В результате мне было легче обсуждать с ним вопросы развития бронетанковых войск, нежели с кем-либо еще из Верховного командования армии. В бытность начальником 1-го управления Труппенамта стотысячной армии, он уже проявлял интерес к бронетехнике и моторизации и посвятил некоторое время изучению танковых дивизий. На той высокой должности, которую он занимал теперь, он продолжал выказывать не меньшую заинтересованность в нашем деле. Вот показательный эпизод, говорящий
