милорд?
– Мужчина, который обеспечит вас жильем и подходящими нарядами в обмен на удовольствие от… вашего общества, – пояснил Доминик после паузы.
Каро ахнула от возмущения. Щеки у нее запылали. Значит, граф серьезно предлагает ей завести в Лондоне любовника, а не выступать практически за еду в игорном клубе…
Любовника!
А ведь отец Каро так не хотел, чтобы его дочери появлялись в столичном обществе, что даже не позволял им приезжать на лондонские сезоны, но держал их в уединении в их гэмпширском поместье! Он так опекал трех дочерей, что до сегодняшнего дня Каро ни разу не бывала наедине с молодым человеком.
Впрочем, надменного Доминика Вона едва ли можно было назвать «молодым человеком», несмотря на возраст; молодости противоречил большой шрам на лице, во всех прочих отношениях очень красивом, и язвительная насмешка, которая мерцала в прищуренных светло-серых глазах. Все указывало на то, что ее собеседник не по возрасту циничен и опытен…
– Полагаю, милорд, в подобном случае упомянутого вами джентльмена интересовало бы не только мое общество. – Она подняла светлые брови.
Доминик пожалел, что затронул щекотливую тему. В самом деле, он понятия не имел, почему его вдруг так заинтересовала судьба именно этой молодой женщины. Может быть, рыцарская способность сопереживать еще не совсем отмерла в нем?
– Уж конечно, внимание одного мужчины куда предпочтительнее, чем сознание того, что каждый вечер несколько десятков мужчин жаждут раздеть вас, пусть даже и мысленно! – сухо ответил он.
Каро возмутилась:
– Сэр, вы нарочно меня смущаете!
Да, именно этого он и хотел. Он намеренно смущал ее, приводил в замешательство.
– Я лишь подчеркиваю, мадам, что, ставя себя в столь уязвимое положение, вы ведете себя очень глупо.
– Уверяю вас, сэр, я прекрасно могу сама о себе позаботиться! Мне не грозит абсолютно никакая опасность…
Доминик положил конец нелепым рассуждениям, без труда заключив девушку в объятия и искусно овладев ее губами.
Он решил наглядно продемонстрировать ей справедливость своих слов. Доказать, что положение ее в самом деле непрочно и весьма уязвимо. Показать, с какой легкостью мужчина – любой мужчина – способен воспользоваться ее хрупкостью. Она не в силах помешать какому-нибудь повесе сорвать у нее поцелуй. Или даже хуже!
Он крепко прижал ее стройное тело к себе и вначале нарочито медленно провел кончиком языка по ее пухлой нижней губе, затем раздвинул ее губы языком и стал страстно целовать ее, одновременно лаская руками ее спину и спускаясь все ниже, к ягодицам. Сжав ее ягодицы ладонями, он не прекращал своей атаки – нападал, дразнил, требовал от нее ответных действий.
Никакие события в прежней жизни Каро – ни двадцать лет, проведенные в затворничестве в Гэмпшире, ни последние две недели в Лондоне – не подготовили ее к неожиданному всплеску эмоций, побудившему
