хмыкнул:
– Тебе с ним будет весело.
– Он всегда таким придурком был?
– Не всегда. В первом классе был нормальным.
– Но я ж не могла выйти замуж за него в первом классе. Ладно о нем. Ты мне не рассказал о себе. Как ты жил?
– Как жил? Служил – не тужил. Сначала в Забайкалье, потом в Чечне, в десантно-штурмовом батальоне. Под Грозным получил обширные осколочные ранения, контузию, был в реанимации, откачали, потом частичная потеря памяти. Восстанавливался долго. В общем, отделали меня так, что пришлось по здоровью уволиться из армии. Стал я несколько нервным, жена меня сначала терпела, потом не вынесла и ушла вместе с дочерью.
– А кем ты сейчас работаешь? – Она смотрела на него, в темноте близко-близко сияли ее глаза.
– Сказать по правде – никем. Последнее место – грузчик…
– Ты постарел, – она вздохнула. – Я сразу заметила: у тебя виски поседели.
Ира погладила его по голове, прижалась к нему.
– А руки у тебя такие же крепкие. Ты тогда еще пацан был, а сейчас – мужчина, загадочный, романтичный. Такие, как ты, девочкам нравятся.
– Если есть деньги…
– Игорь, – она запнулась, потом тихо-тихо спросила: – А я сильно изменилась?
Он взял ее лицо в свои ладони, вгляделся нарочито внимательно и очень серьезно сказал:
– Не могу лгать женщинам… Ты все такая же юная вертихвостка!
– Да ну тебя, – сердито произнесла она и склонила голову ему на плечо.
Игорь поцеловал ее и, задохнувшись, прошептал:
– А губы у тебя все те же…
– Какие же?
– Мягкие и податливые…
– Это плохо?
– Это хорошо, – Игорь снова стал целовать ее, а она обвила руками его шею, чувствуя, как кружится голова и почему-то слабеют ноги.
– О, ужас, что я делаю… – Она оттолкнула Игоря, отступилась. В свете луны был виден лишь темный овал ее головы. Она смотрела вниз и куда-то в сторону.
– Игорь, никто не должен знать о наших отношениях, надеюсь, ты понимаешь. Виталя такой ревнивый, он просто свирепеет… И вообще извини, мне уже пора.
Ира осторожно проскользнула за дверь, через минуту вслед за ней вошел Игорь, тихо задвинул засов.
…Шевчук ворочался в постели, не мог уснуть, брал на ощупь спички, чиркал в темноте, раскуривал потухшую сигарету, сосредоточенно пускал к потолку невидимые клубы дыма, следил за красным мерцающим глазком сигареты.
…Все случилось во время его второго лейтенантского отпуска в мае. Да, именно в мае. Уже отцвели сады, и белая, розовая, голубая кипень осыпалась и рассеялась по земле, алым пожаром полыхали розы, источая по вечерам сладчайший аромат. Деревья набухли от избытка зеленой массы, поднимался ветер, и листва отвечала ему многоголосым шепотом.
Они больше никогда не возвращались в компанию, которая сблизила их, так безоглядно толкнула друг к другу. После третьей, четвертой, а, может, пятой встречи
