будто она не понимает!» – подумал Саймон с бешено колотящимся сердцем. Как такое могло произойти? Как он мог не знать о существовании собственного сына? Почему мать ребенка ничего ему не сказала? Черт побери, он имел право знать. Быть рядом с сыном в первые дни его жизни. Шерри украла у него эти бесценные мгновения.
– Дайте мне минутку, хорошо? – Саймон рассматривал мальчика, пытаясь игнорировать недовольное выражение лица Тулы Барронс. Разве имеет значение, что она о нем думает? Самое главное, что у него есть сын. Он испытывал чувство гордости и что-то похожее на панику. Только что его жизнь бесповоротно изменилась.
Он заметил, что нижняя губа мальчика начала дрожать.
– Сейчас он из-за вас заплачет. – Тула начала покачивать ребенка, чтобы его успокоить.
– Но я ничего не делаю.
– Вы выглядите сердитым, а маленькие дети чувствуют настроение окружающих. Скажите, вы постоянно хмуритесь?
– Я не…
– Вы ведь не умрете, если улыбнетесь ему, правда?
Слегка раздосадованный ее правотой, Саймон изобразил на своем лице что-то похожее на улыбку.
Тула закатила глаза и рассмеялась:
– Это лучшее, на что вы способны?
– Могли бы сделать вид, что вам понравилось, – пробурчал он.
– Не понимаю зачем, – мягко возразила она. – Шерри назначила меня опекуном Натана, и мне не нравится, как вы с ним обращаетесь.
– Но я ничего не сделал.
– Вот именно. – Она отрывисто кивнула. – Вы даже не позволили ему к вам приблизиться. Неужели вы никогда раньше не видели маленьких детей?
– Разумеется, видел. Я просто…
– Потрясен? Смущен? Обеспокоен? – перебила его она. – Представьте, каково Натану. Его мать погибла. Он оказался в чужом месте, о нем заботится малознакомая тетя, и в довершение всего появился большой дядя и сердито смотрит на него.
Саймон напрягся:
– Дайте мне всего минуту, черт поб…
– Не ругайтесь в присутствии ребенка.
Резко вдохнув, Саймон смерил ее яростным взглядом, которым обычно пугал нерадивых сотрудников. Он ожидал, что Тула попятится назад, но она никак на это не отреагировала.
– Если вы не можете быть приветливым или хотя бы притворяться, вам лучше уйти, – сказала она ему, затем обратилась к Натану: – Не бойся, маленький, Тула не отдаст тебя этому злому дяде.
– Я не злой!
С него достаточно. Он не позволит никому его критиковать, тем более какой-то пигалице.
Подойдя к ней, он взял у нее малыша и приподнял его, так что их глаза оказались на одном уровне. Мальчик перестал кукситься, и они уставились друг на друга.
Оказалось так приятно держать в руках теплое плотное детское тельце. Задергав ручками и ножками, Натан продемонстрировал отцу беззубую улыбку. Саймон почувствовал биение его
