никакой. И это окончательно рассердило старика. Он попытался заглянуть в ее наглую физиономию. Ведь лежит и не отзывается.
Старик наклонился и минуту, а может, и больше хлопал сонными глазами, не понимая, что перед ним.
У лежащей не было головы…
– Вот тебе и сучий потрох! – прошептав любимое выражение, употребляемое в крайних случаях, дворник резво побежал к перекрестку, где возле ресторана «Антария» стояла телефонная будка.
Скрюченным трясущимся пальцем старик набрал номер дежурной части милиции, услышал скрипучий, словно магнитофонный, голос дежурного и поспешил выговориться:
– Милиция! Скорей приезжайте. Я нашел труп безголовой женщины…
От волнения он плохо выговаривал слова, проглатывая часть букв. Но дежурный его все-таки понял, на всякий случай переспросил адрес и велел оставаться на месте.
Утром высыпал мелкий дождь, чуть смочив до блеска асфальт.
Молодой сержант, сидевший за рулем микроавтобуса «Газель» с дежурной опергруппой, старательно выжимал газ до предела.
Капитану Камагину, старшему группы, это не понравилось.
«Асфальт мокрый. Не хватало поцеловать в задницу какую-нибудь впереди идущую машину», – он покосился на лихача-водителя.
– Серега, – чуть не выматерил капитан сержанта, круто заложившего на повороте, – ты чего гонишь, словно на пожар? Угробить нас возжелал, гад?!
Но водитель нисколько не обиделся на такое оскорбление.
– Так ведь на труп едем, товарищ капитан, – ответил он, не поворачивая головы. Все внимание на дорогу.
– Вот именно, – назидательно резюмировал Камагин и продолжил: – И, насколько я понимаю, труп уже никуда не убежит. Так что не гони.
– Как скажете, – отреагировал сговорчивый водитель и сбавил скорость.
У Камагина отлегло от сердца. Он не любил быстрой езды. Да и вообще не любил никуда спешить. Считал спешку признаком самой обыкновенной расхлябанности и неорганизованности.
Самый молодой из оперативников, лейтенант Зуев, молча смотрел в окно. Его задумчивое лицо выдавало, что лейтенант сосредоточил все мысли на случившемся преступлении.
В отделе по раскрытию убийств Зуев работал всего два месяца и еще ко многому не успел привыкнуть.
Камагин заглянул молодому лейтенанту в лицо, улыбнулся и не удержался, чтобы не спросить:
– О чем задумался, лейтенант?
Зуев, как будто ждал этого вопроса, ответил с готовностью:
– Да об этой женщине. Без головы. Кому понадобилось отрезать ей голову? Чеченский след?
Камагин пожал плечами:
– Все может быть. Кому-то не угодила. Хотя, если честно, на моей памяти давно такого не случалось. Сейчас приедем – глянем. Нужно экспертизу сделать. Да много еще чего.
– Здесь я солидарен с Камагиным, – присоединился
