ребятами сообразительными и быстро поняли, чего я от них хочу. А хотел я наладить производство гранат – в смысле их оболочек, а также удобных в перевозке малых полевых пушек, именуемых тут затинными пищалями, но не только их одних, а еще и специальных ядер к ним, которые, как и гранаты, должны внутри быть полыми.
Что касаемо металла, то нам всем троим было понятно, что без экспериментов не обойтись, поэтому приняли совместное решение лить и гранаты, и ядра сразу из нескольких сплавов, в том числе и из того, который обычно используется при отливке колоколов. Мягковат, конечно, есть опасность, что будет расплющиваться о кольчуги, но зато у него имеется и преимущество – уж его-то черный порох точно разорвет.
Едва закончил с ними, как за мной прибежали из Приказной избы – моим вчерашним поручениям сегодня потребовались пояснения. Но это даже хорошо, ибо означало, что народ пускай их до конца не понял, однако твердо вознамерился выполнять. Управившись с будущими министрами, устремился в Дебри – как там. Вроде бы порядок – распланировано толково, все готовы к труду, так что в ближайшую пару дней хоть эта забота снимается с плеч.
Из новых задач, вспомнив наставления Густава, я поставил ратникам только одну – всем овладеть пращой[50]. Точнее, вначале всем, чтобы каждый имел навык, а через недельку отобрать тех гвардейцев, у кого это лучше всего получается. Причем речь идет не только о точности, но и о дальности. Я даже нашел им для тренировок по метанию пяток камней, схожих по весу с будущими гранатами, чтоб подобрали аналогичные. И вновь обратно в Кострому – увязывать, объяснять, искать выходы, когда что-то не клеится, придумывать пути для дальнейшего ускорения работ, и прочая, прочая, прочая. Вдобавок катастрофически не хватало грубой рабочей силы и предстояло сделать все возможное, чтобы привлечь на стройки дополнительных рабочих. Воспользовавшись тем, что полевые работы в целом практически завершены, я усадил Еловика, которого вновь забрал от царевича в свое пользование, и распорядился составить от имени престолоблюстителя указ, в котором повелевалось выделить от каждой деревеньки по одному человеку из десятка имеющихся в ней мужиков. Кроме того, я попытался максимально использовать и внутренние резервы самой Костромы, в том числе и острожников.
Игнатий Незваныч вместе с представителем Разбойного министерства Башлыком по прозвищу Лампада, хотя, на мой взгляд, к такому имени прозвище вроде бы ни к чему, свое дело сделали, и довольно-таки грамотно. При этом они весьма старательно соблюли мои инструкции, которые гласили, чтобы по возможности не дать заподозрить должностным лицам острога неладного. Те даже не поняли, кто из проверяющих главнее и опаснее, уделив особое внимание Игнатию. Да и немудрено, ибо именно Княжев был наиболее дотошен, совал нос в каждый закуток с придирчивыми вопросами: «А это у вас зачем? А тут у вас как?» Он не ругался, не бранился, а, получая разъяснения, лишь согласно кивал, но ни на шаг не отпускал от себя губного старосту.
Меж тем Башлык занялся финансовыми делами острога, хотя тоже
Праща – ручное метательное оружие. Состояло из ремня с расширяющейся средней частью, в которую закладывался метательный камень. Раскрутив ее и выпустив один конец, запускали камень в полет. В XVI–XVII вв. пращу действительно использовали при метании гранат.
