Да, господин Петрусенко, я все время об этом думаю! Гости наши здесь будут еще только пять дней. Неужели уедут, а кража останется нераскрытой?
– Я тоже об этом помню... Пойдемте, господин директор, вниз, к нашим иностранным гостям. Я так понимаю: ужин заканчивается, а они не расходятся, ждут наших разъяснений.
– Вы будете говорить только о нападении на горничную? Впрочем... – Леваневский обреченно махнул рукой. – Теперь уж все равно, коль такой скандал! И о краже, видно, слухов не избежать.
Викентий Павлович согласился:
– Да, надо говорить и о краже. Пойдемте.
Они спустились в холл. Там и в самом деле было шумно. Кто-то еще оставался за столиками в ресторане, но многие уже оккупировали диваны и кресла холла, стояли группами, оживленно разговаривая. Несколько человек тут же устремились навстречу Петрусенко и Леваневскому.
– Господин директор, что случилось?
– Да, расскажите подробно!
– Что с девушкой? Она жива?
Директор и следователь прошли к диванам, где расположились в основном дамы. Мужчины подтянулись к ним. Викентий Павлович только собрался заговорить. Но не успел.
Крик, раздавшийся откуда-то с верхних этажей, был так пронзителен и резок, что шум мгновенно стих. В холле и без того царило нервное возбуждение, а тут!.. В наступившей тишине, не выдержав, вскрикнула одна из дам. И тут же еще один, исполненный жутью и истерикой вопль донесся от центральной лестницы. На ее верхнем пролете показалась женская фигура. Это была мадам Аржен. Она бежала вниз, одной рукой приподнимая длинную юбку, вторую протягивая к ним, стоящим внизу. Бежала и кричала:
– Он мертв! Там, в комнате! Моего мужа убили!
5
Жорж Аржен лежал во второй спальне на кровати. Однако он был одет – так, как одеваются, чтобы выйти к ужину. Ноги его бессильно свисали вниз, одна туфля касалась ковра. Лица не было видно – он упал на кровать ничком, скрюченные пальцы вцепились в покрывало. Шею перетягивал неширокий кожаный ремень.
Все девять медиков – коллег Аржена – хотели пойти со следователем сюда, в номер. Но он попросил лишь двоих. Посовещавшись, с ним отправились профессор Хлодвиг и мсье Деплесси. Хлодвиг слыл хирургом широкого профиля, а не только офтальмологом, парижанин же Деплесси хорошо знал Аржена. Остальные врачи остались внизу успокаивать дам и приводить в чувство мадам Аржен.
Француженка кричала, что ее муж мертв. И, судя по внешнему виду, так оно и было. Однако врачи первым делом проверили пульс. Он не прощупывался.
– Надо его перевернуть, – сказал Хлодвиг.
Петрусенко, Деплесси и Леваневский осторожно повернули безвольно обмякшее тело на спину. Директор, не удержавшись, тихонько вскрикнул и быстро отошел в сторону: перекошенное, синее лицо удушенного было ужасным. Надежды на то, что жизнь в нем еще теплилась, не оставалось. И все же профессор, быстро расстегнув жилет и рубаху, приник ухом к груди Аржена. Потом посмотрел зрачки и наконец покачал головой:
– Мертв.
