Верона тоже мучилась в ожидании выкупа. Обращались с ней относительно прилично, и однажды я увидел ее с книгой в руках. Не знаю, какая цепочка ассоциаций сработала, но решение пришло мгновенно. Я подошел к ней:
– Леди Верона, позвольте книгу!
Наверное, голос мой был груб, потому что она безропотно подчинилась. Я с интересом оглядел книгу, затем с удовольствием выдрал из нее почти половину страниц.
– Спасибо, леди Верона!
Не обращая внимания на ее взгляд, чуть ли не строевым шагом подошел к костру, собирая по дороге сухие листья, скрутил гигантскую самокрутку и закурил, изображая неземное блаженство. Дымище, вонища…
В этом мире про курение, видимо, не знали, во всяком случае, ни одного из банды с сигаретой или трубкой я не видел. Сразу узнал много интересного про себя, свою родню и свои перспективы остаться в живых. Я выслушал это совершенно равнодушно и после пятой самокрутки заслужил всеобщее мнение, что я идиот, придурок и все остальное в таком же духе. А также право почти свободно ходить по всему лагерю, зажигать маленький костерок и курить, но только с подветренной стороны. Уже к вечеру следующего дня я сидел у персонального костра, вдали от всех, и старательно дымил очередной самокруткой. А заодно проверял правдивость одного старого тюремного рецепта: если направить очень тонкую струю воздуха сквозь пламя, она якобы превращается в подобие автогена. Главный секрет – в очень тонкой струе воздуха. Пришлось истратить на опыты целую страницу, во рту пересохло от непрерывного облизывания трубочки, но у меня получилось. Не сразу, но получилось. Чтобы дотянуться до цепи, пришлось усесться в некое подобие позы лотоса. Взяв небольшую головешку, поднес ее к своей цепи, а дальше пошли эксперименты: глубокий вдох, плавный выдох через тонкую трубочку. Я и сам чувствовал себя идиотом, мечтающим о невозможном, но примерно с десятой попытки металл цепи в одной точке начал плавиться. Понятия не имею о физике этого процесса, но дело пошло очень быстро – минут через десять я уже разрезал звено. Попробовал разогнуть кольцо – тяжеловато. Пришлось и вторую половинку звена разрезать почти полностью. Теперь оно бы лопнуло от малейшего рывка, но эта маленькая победа стала и новой проблемой – как бы это не случилось раньше времени. Замазав места разреза грязью, стал решать, что делать дальше.
Если по уму, то бежать надо было в ту же ночь – охрана смотрела на меня как на сумасшедшего и следила теперь чисто символически. Но появилась еще одна непредвиденная проблема – я не знал, как относиться к Вероне. В том, что все это массовка, я себя убедил. Поэтому и смотрел на окружающих как на пустое место. Во всяком случае, была полная уверенность, что ничего они мне не сделают. Гулял где хотел, обходил их как досадное недоразумение. Бандиты это почувствовали и теперь сами старались не попадаться мне лишний раз на дороге. Воспринимали как дурачка, но задираться никто не пытался. А вот Верона… Ее чувства я не понимал. Сначала радость, что я жив, потом недоумение, когда я предложил ее прирезать.
