практическую пользу. Итак – гражданская война в Испании. Конечно, на ее исход повлияла масса факторов, но немаловажным был и тот момент, что некоторые из руководителей республиканских сил – романтики и чистоплюи, вроде тебя, категорически отказывались заниматься разведкой. Шпионить – это видите ли, подлое дело! А использовать сведения, добытые путем шпионажа – просто унизительно.
– Глупость какая! – не удержалась я, хотя понимала, что за этим последует.
– А я о чем! И вообще, Ритка, неужели ты никогда не читала, что творится в странах победившей демократии? Во всех этих Германиях-Америках? Да вся их демократия только на доносах и держится! Все за всеми следят и все на всех стучат!
– Гоша, ты не можешь эту политбеседу провести по ходу дела? – мягко поинтересовался шеф. – Господин Кислов прилетает через сорок минут. Или вы не желаете посмотреть на его нежную встречу с супругой?
– Айм сорри! – Гошка вскочил и сдернул с вешалки свою куртку. – Ритка, кому сидишь? Обувайся, одевайся, поехали! И паричок натяни, а то будет твоя грива отсвечивать на весь аэропорт.
Выполнять задание мы отправились на машине. Сев за руль и подождав, пока я устроюсь на пассажирском сиденье, Гошка сказал:
– Продолжаем разговор.
– О странах победившей демократии? – с полуоборота завелась я. – А нам обязательно с них пример брать? Кисловой, может, вообще, не к нам надо было идти, а к психологу хорошему. Он бы помог ей настроиться на позитив, она перестала бы ревновать мужа… Кстати, в демократических западных странах этих психологов да психотерапевтов, пруд пруди! И от них, наверняка, польза!
– А от нас что, вред, что ли? – изумился Гоша.
– Может и не вред. Но вот пришла она к нам, а мы что? Давайте за вашим мужем последим, все его тайны раскроем и вам расскажем! Это, по-твоему, польза?
– Это то, что госпожа Кислова от нас хотела. Поверь мне, если бы она хотела настроиться на позитив, то сама догадалась бы пойти к психологу – у нас хоть и не Запад, но этого добра тоже хватает. А милейшая Александра Владимировна явилась к нам. И не потому, что хотела узнать, кто написал письмо – это для нее вопрос, хотя и интересный, но второстепенный. Главная цель – гадко ей это или не гадко – организовать слежку за мужем. И все ее рассказы о неделе душевных терзаний, это так, разговоры в пользу бедных.
– Ты так в этом уверен?
– Ты бы тоже была уверена, если бы руководствовалась не эмоциями, а трезвым рассудком. У тебя же на коленях конверт лежит, загляни в него. Если Кислова не собиралась слежку за своим благоверным устраивать, если ей это так уж поперек души, как она нам изобразить пыталась, то зачем, по-твоему, она его паспорт ксерокопировала?
– Ой, – я прижала ладони к вспыхнувшим щекам. – Как глупо! Гошка, но я ей правда поверила, она так переживала!
– Так я же не спорю, может и переживала, – согласился снисходительный Гоша. – Но пришла она к нам вполне сознательно и с определенной
