меня, как надо краситься? Я, конечно, не самый крупный специалист в области макияжа, но основные правила мне известны. Слава богу и журнальчики модные, было дело, почитывала (те самые, в которых рисуют веко, разделенное на несколько секторов, с примечаниями типа: у внутреннего уголка глаза тени самые светлые, над ресницами – полоска в цвет глаз, внешний уголок – подобрать тени в тон платью… да вы сами знаете, наверняка тоже читали), и сестрица моя, Маринка, среди своих консерваторских подружек, чуть ли не профессиональным визажистом считается.
В общем, сидела я, кривила губы, и даже в зеркало не смотрела – просто ждала, когда Гоша наиграется. К тому же, он все время умудрялся встать так, что загораживал мое отражение. И все бормотал что-то себе под нос, все что-то подправлял – то мягкой кисточкой у глаз, то карандашиком у губ.
– Ладно, в первом приближении, сойдет, – Гошка, наконец, отошел, в сторону.
Нина и Александр Сергеевич, терпеливо дожидавшиеся окончания работы, отреагировали одновременно – шеф ахнул, а Нина восторженно взвизгнула. Я не издала ни звука, но только потому, что дыхание у меня перехватило. Честно, я всегда считала себя достаточно симпатичной, но до сих пор не подозревала, что так хороша! Ведь это не ошибка, это же я?
Осторожно, неуверенно, я подняла руку и коснулась щеки кончиками пальцев. Красавица в зеркале сделала то же самое.
– Гошенька! – просипела я (голос вернулся, но не окончательно). – Я что, всегда могу такой быть?
– Да запросто, – он посмотрел на меня с гордостью художника. – Только это непрочно – я наскоро делал, просто для примера. Настоящий грим за полчаса не положишь. А сейчас давай другой вариант попробуем.
– Не надо! Не надо другой, пусть так останется!
– Да что тут, ничего особенного, – он уже смачивал салфетку жидкостью из большого, темного стекла, пузырька. – Сейчас я еще лучше сделаю.
– Лучше невозможно, – возразила я, но покорно подставила ему свое прекрасное лицо.
И опять я не могла разглядеть, что Гоша со мной делает. Зато теперь, я внимательно вслушивалась в его тихие слова, полагая, что он комментирует свои действия. Оказалось, действительно комментирует, но не сами действия, а, так сказать, область их приложения.
– Дивное лицо, – бормотал Гошка, – такое мягкое, пластичное, потрясающе! Лоб идеальный, просто создан для грима…
Когда он, отошел в сторону, Нина с шефом опять отреагировали одновременно. Только теперь ахнула Нина, а Сан Сергеич издал нечто вроде сдавленного стона. А я, как и в прошлый раз, молчала. Я просто не верила своим глазам. Совсем недавно, полчаса назад, я была прекрасна. Настолько прекрасна, что если бы вышла на улицу… не знаю, движение, наверное, не остановилось бы… а может и остановилось! И Гошка обещал, что я стану еще лучше! А из зеркала на меня смотрела старуха. Невзрачная, невыразительная пенсионерка, такая час будет рядом стоять и все равно ее лицо не запомнится! Господи,
